Бардадым – король черной масти

Он был измазан, как черт. Тельняшка на нем потемнела от пота. На щеке кровоточила длинная царапина.

Лешка весело, в задоре оскалил зубы, оттер-таки Костю, взвалил на себя мешок и помчался бегом, смешно, косолапо вихляя ногами, шкрабая подошвами резиновых сапог.

– Подбирай пятки, Морфлот! – крикнул ему Костя, догоняя его и почти задыхаясь от тяжести мешка. На этот раз насыпавшие перестарались – набухали побольше ста.

А через минуту у Кости произошла еще одна встреча. Десяток парней, распугивая встречных нарочито шалыми окриками: «Берегись! Берегись!» – несли на плечах по гребню перемычки длинный крупнокалиберный ребристый шланг. Он покачивался, точно живой, и походил на откормленного африканского удава. В череде потных, измазанных фигур мелькнул и Костин знакомец – тот, в черной рубашке. Костю он узнал – да и не узнать было невозможно: Костя стоял на самой дороге, разминулись они лицо к лицу. Черный мотнул на него головой, и мотнул еще раз, уже миновав, отдалившись шагов на десять. «Сейчас вернется», – решил Костя. Но черный не вернулся; вместе с другими, несшими шланг, полез с перемычки под откос, в котлован.

Каким неодолимым казался размывший перемычку поток, но соединенными усилиями людей и механизмов промоину удалось-таки запечатать и прекратить поступление воды в котлован. Однако угроза затопления по-прежнему была велика: Лайва все поднималась, черная вода ее кипела уже у самого гребня перемычки, и тысячная людская масса продолжала ожесточенно работать в свете прожекторов и автомобильных фар, поднимая, наращивая тело плотины, втрамбовывая в нее глину и камни, беспрерывно доставляемые самосвалами.

Трудно сказать, сколько продолжался поединок с Лайвой, – на часы глядеть было некогда. Все новые и новые механизмы прибывали на перемычку, в помощь людям. Стрельба, завывание моторов, железный скрежет полузатопленных экскаваторов, ухающие, пушечные удары ковшей, падавших со стрел и врезавшихся в грунт, крики команд, пулеметная трескотня отсасывающих воду помп – весь этот слитный, плотный шум и гам, оглашавшие котлован, делали происходящее похожим на настоящий фронт, на битву. А человек в плаще, появлявшийся то тут, то там, выглядел полководцем, дирижирующим действиями людских масс, направляющим ход сражения…

Словно тыловой танковый резерв, подгромыхали бульдозеры, вызванные из тайги, с автомобильной трассы, – и сразу все вздохнули радостно: это была замена не одной сотне лопат. Теперь можно было сдать удержанные позиции технике, перевести дух.

Костя помыл руки в каком-то чане, почистил, как сумел, пиджак. Спина и плечи ныли, ладони были исцарапаны острыми гранями пудовых камней, которыми он вместе со всеми мостил откос перемычки после того, как была ликвидирована промоина. Устал он так, что хотелось лечь прямо здесь же, на глину, и он с удовольствием вспомнил про свое место в общежитии и о том, что еще только половина ночи, и он успеет отоспаться и отдохнуть.

Чья-то рука коснулась его сзади.

Перед Костей стоял младший лейтенант Ельчик.

Но, боже, какой же был у него вид! Младший лейтенант будто побывал в рукопашной. Новенький мундир его был желт от глины, две пуговицы на груди вырваны с мясом, один погон смят и висел криво… А сапоги, что поразили Костю днем своим зеркальным блеском, вообще нельзя было узнать. Похоже, Ельчик залезал в грязь по самые колени.

Да так это и было! Костя вспомнил – в какой-то момент всеобщей жаркой работы он приметил Ельчика внизу, в глубине котлована, в куче людей возле молчащей помпы. Кто-то по соседству, тоже кинувший взгляд вниз, на суетливые усилия ремонтников, еще сказал тогда удовлетворенно: «Ну, раз Васька Ельчик взялся, сейчас пустят!..» – «А причем Ельчик? – возразил другой голос – Он же милиционер». – «Это он теперь, – сказал сосед, – а сам-то он механик по дизелям. Здесь же, на котловане, работал…»

– Пошли! – сказал Ельчик устало, проводя обшлагом рукава по мокрому лбу с прилипшими волосами.

– Куда? – не понял Костя. Происшествие на бетонном шоссе перед клубом уже полностью вылетело у него из головы.

– Как – куда? – в свою очередь удивился Ельчик. – В отделение. Ты что ж думал – это тебе так сойдет? Было хулиганство? Было. Теперь давай, отвечай!

– Звездочку потеряете, – показал Костя на помятый погон, на котором чуть держалась вырванная из гнезда металлическая звездочка.

– Спасибо, – сказал Ельчик, вынул звездочку и спрятал в нагрудный карман кителя. – Ни один случай хулиганства и нарушения общественного порядка не должен остаться без последствий. Новый Указ читал?

– Читал.

– Ну, и как?

– Одобряю…

– Значит, сознательный, – чуть иронично, тоном вывода, сказал Ельчик, и строгости в нем заметно прибавилось. – А чего тогда драку устроил?

– Так ведь кто дрался? Ведь дело совсем не так было…

– Ладно, ладно, в отделении расскажешь!

По дороге в центр поселка устало шагавший Ельчик произнес длинный монолог, в котором пространно излил свой гнев по поводу нарушений дисциплины и порядка, направляя его уже не столько на Костю, сколько вообще на местные дела.