Барды Костяной равнины

– Это личное, – коротко ответил Найрн, чувствуя, что краснеет.

– Но с экономом ты едва знаком.

– Зато я знал, что он скажет правду. Скажет, как пишется нужное слово, а не подменит его другим – «колокольчиком» или «маслом» вместо «О…».

Осекшись, Найрн поспешно зажал ладонью рот, но было поздно.

Не разжимая губ, старый бард хмыкнул, а может, издал отрывистый смешок или просто резко выдохнул, избавляясь от попавшей в ноздрю пушинки.

– «Оделет»?

Пальцы Найрна сами собой сжались в кулаки.

– Я знал, что ты будешь смеяться. Ты хранишь свои тайны и осмеиваешь все вокруг. Ты дошел до самых северных берегов нашей земли всего лишь затем, чтобы шпионить за рыбаками и пастухами и обмануть их…

– Я не смеюсь, – оборвал его Деклан. – Смеяться над тем единственным, что держит тебя здесь, мне бы и в голову не пришло. Но скажи: всегда ли ты сам говоришь только правду?

– Да. То есть нет. Но, когда речь о важном… И дело вовсе не в этом…

Найрн замолчал, вспоминая по кусочкам всю жизнь, все то, что привело его сюда, на этот холм, к величайшему из бардов пяти королевств.

– Музыка не лжет, – заговорил старый бард после недолгой паузы. – Возьмешь фальшивую ноту – это услышат все. Но слово так легко может менять значение… Вот оно ничего не весит и парит, как звезда, а в следующий миг падает вниз, точно камень. Сколько раз произнес ты слово «любовь», имея в виду все что угодно, кроме любви?

Найрн, непреклонно взиравший на него сверху вниз, заморгал.

– Теперь ты, наконец, решил, будто знаешь, что значит это слово, но обнаружил, что не в силах его вымолвить. И кто же отныне поверит тебе?

– Это не… – запротестовал Найрн. – Это не совсем так… Она… И вообще я не об этом пришел говорить. Но как ты узнал? Я никому не говорил ни слова…

– Об этом говорит твое лицо всякий раз, как ты увидишь ее. Говорят твои ноги, начинающие заплетаться в ее присутствии. Говорят твои пальцы, дрожащие на клапанах свирели. Ты говоришь о ней каждую минуту, только тем языком, каким – готов прозакладывать струны собственной арфы – при всех своих талантах и смазливом лице не разговаривал еще никогда.

Найрн долго молчал, обратив взгляд к подслушивавшей их разговор луне. Наконец он глубоко вздохнул и заговорил:

– Да, так и есть. Неужели я так жалко выгляжу рядом с ней?

– Не ты один.

– Как? Я и не замечал…

– Потому, что больше ни на кого не обращаешь внимания. По словам ее брата, ради приезда сюда она оставила без ответа предложение очень богатого дворянина. И он ждет до сих пор.

– Вот как, – протянул Найрн, совершенно упав духом.

– А ты можешь хотя бы говорить с ней время от времени.

– Может быть. При ней все нужные слова вдруг исчезают из головы. И при тебе тоже, – упрямо добавил Найрн. – Я пришел говорить совсем о другом.

– По крайней мере, со мной ты разговариваешь, – усмехнулся Деклан. – О чем же ты пришел говорить?

– Зачем ты учишь меня писать «вода» древними, как стоячие камни, каракулями, которых давным-давно никто не понимает?

– Затем, что это – язык тайн, язык силы, язык забытых искусств. Слово «вода» выглядит как «вода» только снаружи. А под поверхностью, в глубине, превращается в нечто совсем иное. И у тебя есть дар использовать скрытую в словах силу. Ты сам сказал мне об этом в том грязном трактире на берегу Северного моря, сманив самоцветы с моей арфы, – он повернул арфу лицом к Найрну, и самоцветы приветствовали его знакомыми теплыми отблесками. – Видишь? Они узнают тебя.

Найрн тупо уставился на камни, вспоминая, с какой наивностью и силой забрал их. Наконец он перевел взгляд на едва различимое в темноте лицо Деклана с холодными слезинками лунного света в совиных глазах.

– Зачем я нужен тебе здесь? – медленно, чувствуя, что ответ не придется ему по нраву, спросил он. – Зачем ты учишь меня этому?

– Я и сам учусь этому, – напомнил Деклан. – Я взял этот язык с ваших древних стоячих камней. Я пытаюсь пробудить забытую силу ваших земель. Короли моей родины знают, на что годятся их барды: величайшие из музыкантов – самые сильные маги. Я могу научить тебя тому, что тебе нужно знать, чтоб стать придворным бардом короля Бельдена.

Найрн отступил назад, едва не потеряв равновесие и не покатившись кубарем вниз.

– Нет, – жестко ответил он. – Я ни за что не стану работать на этого самозванца.

– Подумай, – негромко возразил Деклан. – Подумай. О высоте положения при дворе короля. О музыке, которой ты никогда не слыхал, – обо всей куртуазной музыке пяти исчезнувших королевств и родины короля Оро. Об инструментах, на которых ты смог бы играть. О знаниях, что смог бы получить. О тех возможностях, что откроют тебе богатство и высокий пост: перед тобой, бардом, высоко чтимым самим королем, откроются двери всех замков Бельдена. Даже лорд Десте, отец Оделет, рад будет видеть тебя под своим кровом.

– Откуда мне знать… – дрожащим голосом прошептал Найрн.