Барьер (антология)

В конце концов, что уж такого удивительного, ведь я часами учил ее читать ноты. От человека с такими необыкновенными и необъяснимыми способностями, как у нее, этого можно было ожидать. Впрочем, мне было не до музыки, у меня все еще не выходил из головы неприятный разговор с Надей. Больше всего меня беспокоила мысль, откуда она узнала про Доротею. Мы редко ходили куда-нибудь вместе, особенно туда, где бывают мои знакомые. Мои – да, но ее? А что, если Доротея пользуется большей, чем я предполагал, известностью в мужских компаниях? Скорее всего. Эта мысль была мне настолько неприятна, что я невольно нахмурился. Как знать, может, я стал посмешищем в их глазах. Известный композитор, приятный человек с завидным положением, а связался с простой девчонкой, из тех, что шляются по ресторанам. Да еще к тому же шизой, как весьма учтиво выразилась моя жена.

Так я размышлял, лежа на диванчике в скверном настроении. Вдруг я почувствовал, что Доротея смотрит на меня, и поднял голову. Она и вправду не сводила с меня пристального взгляда, словно вслушиваясь во что-то, чего никто другой не мог слышать.

– Ты ходил сегодня к жене? – неожиданно спросила она.

– Откуда ты знаешь?

– Просто спрашиваю.

– Ходил, – ответил я.

Она немного помолчала, потом резко добавила:

– То, что ты думаешь обо мне, неправда.

До сих пор она не повышала голоса в разговоре со мной. Я полагал, что это ее главное достоинство.

– А откуда ты знаешь, что я думаю о тебе?

Я встал с диванчика и взволнованно прошелся по холлу.

Теперь она молчала, не глядя на меня. Мне столько всего хотелось ей сказать, что я просто не знал, с чего начать.

– Ты что, читаешь мои мысли?

– Не знаю! Иногда, – ответила она смущенно.

– Что значит – иногда?

– Очень редко.

– И как это у тебя получается? – я с трудом скрывал свое раздражение.

– Сама не знаю, – ответила она беспомощно. – Оно само появляется у меня в голове.

– Тебе доктор Юрукова говорила о телепатии?

– Да, конечно. Мы и опыты проводили.

– Удачные?

– Не знаю. Похоже, не очень… Я не могу это делать по заказу. Оно получается само собой.

– Ладно, Доротея. Забудь этот глупый разговор.

Она посмотрела на меня и улыбнулась, все еще грустная. Вскоре после этого разговора ко мне зашел управдом, потрепанный жизнью человек, бывший полковник. От пиореи у него так расшатались зубы, что казалось, стоит ему чихнуть – и они разлетятся во все стороны. Вероятно, поэтому он говорил медленно и осторожно.

– Можно к вам на минутку?

Я ввел его в холл. Было около четырех. Доротея еще не вернулась с работы. Он остановился и обвел комнату внимательным взглядом, точно осматривая поле боя.

– Присаживайтесь, полковник.

Низкие современные кресла были неудобны для его одеревенелого позвоночника. Костлявые колени вздернулись до ушей, коричневых и мясистых, как ласточкины гнезда. Я чувствовал, что он испытывает некоторую неловкость не только из-за неудобной позы.

– Прошу меня извинить, товарищ Манев. Вы знаете, как мы вас уважаем, не только я, но и мои сыновья… Не знаю прямо, с чего начать.

– Смелее, полковник! – сказал я. – Как в атаку!

Он посмотрел на меня, ободренный. Я уже догадывался, что он скажет.

– Видите ли, говорят… сам я не видел, но говорят, что у вас живет молоденькая особа.

– Молоденькая, говорите? – спросил я иронически.

– Да, молоденькая!. Как-никак человек вы одинокий…

Сами понимаете, что это неудобно!

– Видите ли, полковник, девушка – моя родственница…

Не могу же я позволить, чтобы она ночевала на улице?

– Да, конечно, зачем ей спать на улице. – Его шишковатый нос, казалось, стал еще внушительней. – Но все-таки у нас с вами есть законы!

– Какой закон я, по-вашему, нарушил?

– Но ведь она живет здесь без прописки.

– Хорошо! – ответил я. – Я завтра же ее пропишу.

На этом деловая часть нашего разговора была закончена. Полковник, видимо, почувствовал бесконечное облегчение, развеселился, взгляд у него стал по-стариковски добродушным. Я налил ему рюмку хорошего коньяку, он внимательно посмотрел на нее, потом сказал:

– Ну что ж, рискну!. Жена моя уехала на курорт…

Не докончив фразу, он не спеша и с видимым удовольствием выпил. Уходя, он ступал уже менее твердым шагом. Много ли нужно старому человеку, чтоб у него закружилась голова? Оставшись один, я понял, что мне не так уж легко будет выполнить свое обещание. Доротея пришла ко мне без единой вещицы, даже без носового платка. А что, если у нее вообще нет документов? – заволновался я. Не успела она вернуться с работы, как я принялся ее расспрашивать. Есть ли у нее паспорт? Где он?

– Понятия не имею, – сказала она растерянно. –

Наверно, есть. Конечно же, есть. Но он остался у Юруковой.

– Тогда сегодня же пойди и возьми его.

– Нет-нет! – воскликнула она. – Мне стыдно!

Конечно, ей было стыдно. С тех пор как она поселилась у меня, мы совсем забыли о Юруковой. Даже ни разу не позвонили ей. И в какой роли я должен был предстать перед ней? Опекуна? Соблазнителя? Только я мог дать этому разумное объяснение.