Барьер (антология)

Слово «срезал» покажется, вероятно, сомнительным тем читателям, кои читать обучены – то есть монахам, – но они же не знают, не могут знать по-настоящему этих схваток, их истинного облика и жестокости, поскольку им препятствует в том чистый образ жизни и покойная, неколебимая вера в милосердие господне. А между тем бывают минуты, когда человек, уже осмотревшись разумно и приготовясь, идет на последнюю схватку и, ценя жизнь свою не более, чем воробьев, чирикающих на большой дороге, хочет только лишь убивать и только лишь победить, никак не сообразуясь ни с вечным блаженством своим, ни с конечным умерщвлением собственной плоти. И

вот так-то оно было тогда. Вот почему – свидетелей тому нет, ибо они ничего уж не могут сказать, – те, кто оказывался перед Ланселотом, получали в виде милости лишь скорую смерть, не успев даже понять, что произошло и как бы следовало им поступить.

Дракон невозмутимо стоял в дверях тронного зала и размышлял о происходящем.

«Побил-таки, – думал он. – Сопливый щенок, а ведь перехитрил меня. Я штурмовых лестниц ждал, регулярного войска, а вместо этого что произошло?»

Вопрос был риторический. Внизу, во дворе крепости, шло побоище, и люди Ланселота, которых вождь их не разбросал на отряды, а собрал воедино, нападали плотною массой, псы же, тявкая, не отступали ни на шаг и умирали там, где их настигла атака.

– Мерлин, Мерлин! Сюда идет Ланселот. Чему ж быть теперь? – пробормотал про себя Дракон.

– А ты бейся, покуда можешь.

Дракон круто повернулся.

– Ты здесь?!

Мерлин стоял посреди утопавшего в сумраке зала столь потрясающе величественный, что Дракон – а ведь знал его!

– усомнился, тот ли перед ним Мерлин, коего он до сих пор хранителем был и охранником.

– Я здесь.

– Тогда скажи, что мне делать? – Много дурного можно сказать о Драконе по праву, и смерть, что его настигла, он заслужил, однако навряд ли можно упрекнуть его в трусости либо нерешительности.

– А вот это, пожалуй, решать не тебе. Это уж от Ланселота зависит.

– Подумай-ка, Мерлин! Ты доверил себя мне с незапамятных времен, ибо уповал лишь на меня, на мою силу.

Долгие годы я оберегал тебя и защищал!

– Это так. И всех отпугнул от меня.

– Сейчас мне должно умереть?

– Да.

Стук мечей внизу, предсмертные вопли и торжествующие крики все приближались.

– Подумай! Никогда не найдешь ты слуги лучше меня!

– Вот видишь, здесь твоя ошибка. Мне ведь не слуги нужны, а приверженцы и высокое служение. Пришло время

– не прислуживать мне, но любить меня нужно!

– Этот проклятый щенок-рыцарь… сопляк этот! И с осадой перехитрил! А теперь наступает на меня, словно тигр! Да он ли Избранный Рыцарь?!

– Не бойся, – сказал Мерлин, – не Ланселот убьет тебя.

И в этот миг в конце коридора голосом столь охмеленным кровью и хриплым, какой порождает лишь жажда и великая битва, Ланселот прокричал:

– Мерлин!.

– Слышишь, вот он идет.

– Известно тебе: я не боюсь смерти. Таким ли знаешь меня, кто отступает только затем, чтобы спасти жизнь свою?

– Нет. Тяжелый ты человек. А может… и не человек вовсе. Вначале, когда начал меня сторожить, я еще не заметил, что слишком уж любишь ты власть. Тогда ты еще был человеком.

– Я таков, каков есть. Ты воюешь за них?

– Нет, – сказал Мерлин. – Им нужно самим за меня

воевать.

– Тогда бог с тобой.

Запахнул Дракон плащ четырехпалыми своими руками и, заперев дверь тяжелым дубовым засовом, вздрогнул. Он подбросил полено в пылавший камин и, подойдя к высокому с изукрашенной спинкою креслу, в него опустился.

Спокойно ожидал он судьбы своей.

В эту минуту такой удар обрушился на дверь, что она треснула сверху донизу. И сразу последовал еще удар. «А

ведь только левой рукой бить может, – с уважением кивнул головой Могущественный Властелин, помня о мече, сверкавшем в правой руке Ланселота, – ведь только левой…»

И в этот миг дверь проломилась от удара ногой, она с грохотом упала в зал, и в проеме, тяжело дыша, весь в поту, в крови, собственной и псиной, стоял униженный Драконом Непобедимый Ланселот. При виде зверского этого

лица, скорее напоминавшего львиный, нежели человеческий, Дракон подался вперед. «Куда подевался смех его?!»

– Я пришел, чтоб снести тебе голову!

Встал Дракон, спустился со своего неправо захваченного трона и приблизился к Ланселоту.

– Ну что ж. Действуй!

А Ланселот испытал нечто ужасное. С трудом, но совсем близко подошел он к Дракону, однако же занести над ним меч и выполнить то, ради чего родился на свет, оказался не в состоянии.