Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права

Более того, весьма вероятно, что они знали, о чем говорили. Имеющиеся данные не подтверждают доводы меньшинства собственников о том, что бесплатный труд был выгоднее помещикам, чем крестьянская барщина. В центральных земледельческих районах эти условия крепостников вполне устраивали, о чем свидетельствует нежелание их менять. В губерниях Нижнего Поволжья и Новороссии, где плотность крепостного населения была гораздо меньше, рабочей силы не хватало, и поэтому наемные рабочие стоили дороже, чем в центральных земледельческих губерниях. Для того чтобы снизить стоимость рабочей силы, собственники переводили или покупали крепостных из центра. Таким образом, они тоже хотели сохранить крепостное право. Не меньше желали удержать прежний порядок и крепостники, получавшие доходы от выплат наличными и натурой. Действительно, данные о ценах на землю и крепостных в середине XIX в. говорят о том, что эти собственники находили крепостное владение более выгодным, чем те, кто требовал от своих крестьян трудовых повинностей.

Аргумент в пользу того, что крепостное право стало анахронизмом в контексте развивающейся российской экономики, также имеет серьезные недостатки. Фабричная промышленность смогла найти необходимую ей рабочую силу среди крепостных и государственных крестьян, которые покинули свои деревни, чтобы найти работу в другом месте, а заводы, принадлежавшие дворянам и укомплектованные крепостными, продолжали процветать вплоть до освобождения. Торговля, большая часть которой велась крепостными и государственными крестьянами, также расширилась. Недостатки и неудовлетворительное развитие транспортной системы, несоответствие и неадекватное распределение природных ресурсов, а не крепостное право, представляли наибольшие препятствия для экономического роста России.

Представление о том, что само сельское хозяйство оказалось охвачено кризисом в последнее десятилетие крепостничества, также выглядит необоснованным. Производители центральных земледельческих провинций, безусловно, испытывали определенное конкурентное давление со стороны южных степей. Возможно, это может помочь в объяснении того, почему в первой половине XIX в. собственники центральных земледельческих районов не увеличили свою продукцию для реализации на рынке. Однако высокая стоимость доставки зерна с юга защищала для него большую долю внутреннего рынка. Утверждение о том, что предложение зерна обычно превышало спрос и что это во многом было связано с созданием кризисной ситуации, также вызывает серьезные сомнения.

Струве, критикуя довод, что внутреннее развитие крепостничества привело к его ликвидации, дал совершенно оригинальное объяснение освобождению крестьянства. Он настаивал на том, что крепостное право не являлось абсолютным в середине XIX в. Напротив, оно достигло пика своей производительности в 1850-х гг. Тем не менее экономическая необходимость требовала освобождения крепостных. Струве утверждал, что будущее экономики в виде железной дороги отбросило тень на крепостное право и вынесло ему приговор, несмотря на его цветущее состояние. Введение железной дороги произвело революцию в экономических отношениях, и Россия не выдержала бы цепей принудительной системы труда. Трудно что-то сделать с исторической интерпретацией, которая ставит причину после следствия, однако следует заметить, что данные не подтверждают предположение, что люди, призывавшие к отмене крепостного права или разработавшие его законодательство, игнорировали железную дорогу.

Другое более важное толкование, объясняющее наступление освобождения, кажется мне более обоснованным, чем те, которые основываются главным образом на предполагаемых экономических явлениях или мотивах. Одна из этих причин подчеркивает значимость гуманитарных и либеральных идей. Согласно этой точке зрения, либерально настроенные русские интеллигенты начиная с Радищева и далее заложили основу для отмены крепостного права. Ученые среди них разработали теоретическую основу для освобождения, а публицисты и романисты выступили в роли апостолов свободы. Их труды убедили просвещенных людей той эпохи, состоявших почти исключительно из дворянства, в том, что, хотя освобождение и казалось противоречащим их личным интересам, оно принесет им моральную и духовную пользу. Иллюстрацией этого отношения может служить разговор в романе «Анна Каренина» Л.Н. Толстого между братьями Левиными.

«Позволь, – перебил с улыбкой Иван Сергеевич, – личный интерес не побуждал нас работать над освобождением крестьян, а мы работали».

«Нет! – Константин Левин вмешался с еще большим жаром. – Освобождение крестьян – совсем другое дело. Тут был личный интерес. Хотелось сбросить это ярмо, которое давило нас, всех хороших людей…»