Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права

Те корректировки, которые они внесли в вековые тенденции экономического спада и роста на третьем этапе развития, как я полагаю, объясняют закрепощение европейского крестьянства. Весьма скудные данные указывают на то, что Восточная Европа, как и Западная Европа, пережила значительный экономический спад в течение XIV и XV вв., отмеченных уменьшением земледельческого производства, большим количеством пустующих земель и значительным сокращением населения. Землевладельцы, доходы которых зависели от трудовых повинностей и платежей крестьян, серьезно пострадали от падения численности населения. Они испробовали множество способов, дабы спастись от ухудшения своего экономического положения, некоторые даже обратились к разбою. Но наиболее распространенной их реакцией стало наложение ограничений на право крестьянина приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Во всех этих восточноевропейских государствах с середины XIV в. и особенно в течение XV в. совершались постоянные ущемления свободы передвижения крестьян-арендаторов.

Затем, в конце XV в., восточные станы вместе с остальной Европой вступили в новую эру экономического роста. Восточные землевладельцы увидели возможность извлечь выгоду из изменившихся условий, самим производя продукцию на рынок. Они расширили свою барскую запашку, часто за счет крестьянских земель; повысили обязательства своих крестьян, в том числе трудовую повинность; и с помощью своих правительств наложили еще большие ограничения на свободу передвижения крестьян. Приобретение ими привилегий над своими крестьянами и политическое влияние, которым они пользовались в отношении своих сюзеренов, позволило им осуществить эти посягательства на землю, труд и свободу крестьян. Последние были бессильны оказать сопротивление, если не считать таких противоправных – и почти всегда безуспешных – действий, как бегство или восстание.

Наконец, в Восточной Европе не появилась городская буржуазия, достаточно сильная, чтобы противодействовать знати. С XIII по XV в. города Восточной Германии, Богемии, Ливонии и Польши, действовавшие часто в сотрудничестве с центральной властью, могли противостоять земледельцам. Потом в XV в. они стали терять позиции. Их упадок, по-видимому, можно в значительной степени приписать политике Ганзейского союза (к которому принадлежал ряд балтийских городов), соперничеству англичан и датчан на Балтике, ослаблению Тевтонского ордена, члены которого контролировали большую часть восточной торговли, сокращению рынка в результате депопуляции, войн, вторжений и междоусобиц той эпохи и, наконец, антигородской политике восточногерманской, ливонской, польской и богемской знати. Влиятельные магнаты этих земель оказывали давление на свои правительства с начала XV в. с целью ограничения городов и уступок, которые способствовали бы их собственным экономическим интересам за счет горожан. Благодаря политическому могуществу им удалось осуществить большую часть своей программы, нанеся тем самым серьезный ущерб городским центрам.

Значительно пострадавшие от подобных неурядиц, большинство городов Восточной Европы, вместо того чтобы извлечь выгоду из экономического возрождения XVI в., превратились в сонные провинциальные центры, а мелкие города стали походить на деревни. В России, напротив, городские поселения разрастались и приобретали важное экономическое значение. Более того, они, по-видимому, обеспечивали главные рынки сбыта для расширения помещичьего производства, ибо, в отличие от других восточных стран, Россия в то время не являлась экспортером зерна. Тем не менее политически привилегированный и экономически важный класс российской буржуазии так и не сложился. Вместо этого события пошли совершенно противоположным путем. Правительство лишило горожан права приходить и уходить по своей воле и прикрепило их к своим поселениям. Крестьяне, чьи господа разрешили им перебираться в города, унаследовали большую часть местной торговли. Эти люди оставались в юридическом статусе крестьян и должны были платить повинности своим хозяевам, независимо от того, как долго они жили в городе. Межрегиональная торговля находилась в руках купечества, особого класса бродячих торговцев, и царя, который через своих представителей являлся главным торговцем царства.

Отсутствие сильного буржуазного класса в восточноевропейских странах означало, что притязания знати на социальное, политическое и экономическое господство не оспаривались. Как бы они ни старались, самим крестьянам не хватало руководства и силы, чтобы свергнуть господство знати, как слишком ясно показали многочисленные крестьянские восстания этого и последующих столетий. Таким образом, значение городского среднего сословия имеет фундаментальное значение для объяснения эволюции отношений между барином и крестьянином в Восточной Европе.