Читаем Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права полностью

Изменения в политической и экономической жизни поначалу шли на благо крестьянства и против интересов знати. Князья и частные землевладельцы, столкнувшись с убылью населения, пускали в ход множество соблазнов, дабы привлечь поселенцев на свои земли. Они больше не занимались рыночным производством, а передавали свою вотчину крестьянам в обмен на арендную плату. Они предоставили крестьянину-арендатору практически все права собственности на его владение, пока он обрабатывал его и выполнял любые требуемые от него повинности. Князья и бояре шли на такие уступки по той причине, что их политическая власть и их экономическое благополучие зависели от наличия на их землях крестьян. Если бы они предлагали менее выгодные условия, то не смогли бы привлечь нужных им земледельцев, а их поля не приносили бы им дохода. Пытаясь найти выход из своего затруднительного положения, они старались ограничить свободу передвижения крестьян. Но конкуренция из-за нехватки арендаторов помешала успеху их усилий. Однако они смогли ограничить время, в течение которого крестьянину дозволялось покинуть свое хозяйство, чтобы поселиться в другом месте, определенными периодами в году и взимать плату за выход.

Но в долгосрочной перспективе неурегулированные политические и экономические условия не благоприятствовали крестьянам. Князья, стремясь заручиться поддержкой, жаловали знати и церковникам много черносошных земель, тем самым превращая свободных общинников, людинов, на этой земле в арендаторов. Некоторые общинники, пытаясь найти защиту в те смутные времена, добровольно становились арендаторами могущественных бояр и монастырей. Неспособность слабых князей эффективно управлять своими вотчинами, их потребность заручиться поддержкой аристократии и духовенства, а также необходимость последних идти на фискальные уступки, которые привлекли бы поселенцев на их земли, убедили правителей предоставить правовые и административные привилегии землевладельцам. Существуют свидетельства того, что в киевский период князья иногда наделяли землевладельцев этими полномочиями, но в эпоху монгольского владычества такая практика стала повсеместной. В результате крестьянин, арендовавший у частного боярина землю, попадал в зависимое от него положение.

Ко второй половине XV в. статус крестьянина-арендатора ухудшился по сравнению с тем, каким он был в начале периода монгольского владычества. В последующую эпоху, когда великие князья Московские утвердились в качестве полновластных правителей Русской земли, понижение крестьянского статуса продолжалось, пока наконец он не сделался крепостным своего барина.

Для достижения цели абсолютного господства московским князьям приходилось преодолевать сопротивление крупной знати. Путем конфискации и, в конечном счете, истребления они уничтожили власть могущественной аристократии и заручились поддержкой менее знатных служилых людей, предоставив им землю и крестьян – при условии продолжения службы государю – и подняв их на видное положение в управлении государством.

Между тем нестабильность экономической жизни создавали условия, которые в контексте изменившейся политической обстановки делали выгодным для землевладельцев все более усиливающуюся власть над крестьянами, проживающими на их землях. Рост цен, расширение использования денег, возможности прибыльного производства для рынка, предлагаемые экономической экспансией эпохи, в сочетании с возросшими требованиями царской службы к доходам бояр и детей боярских, заставили их потребовать увеличения денежного оброка и барщины со своих крестьян. Эти повышенные требования поставили крестьян в еще большую экономическую зависимость от своих хозяев. Затем экономический кризис и обезлюдение последних десятилетий XVI в. и продолжающиеся лихолетья в новом веке убедили земледельцев в том, что для их собственного экономического благополучия необходимо лишить своих крестьян права свободного перехода.

Государство, со своей стороны, в полной мере сотрудничало со знатью, ибо отождествляло свои интересы с ее интересами, полагая, что если они не смогут содержать себя за свои земли, то не смогут выполнить служебные обязательства перед государством. Прежде всего, мелкому дворянству, которое служило главной опорой царского режима, грозило экономическое разорение как класса, если оно не смогло бы удержать своих крестьян от ухода. Были затронуты и фискальные интересы правительства, поскольку возможность крестьян передвигаться затрудняла сбор неуклонно растущих налоговых выплат. Так что в указах и постановлениях, издававшихся с последних лет XV в. по первую половину XVII в. и особенно с 1580-х гг., цари постепенно уничтожали свободу крестьян, связывая их с волей знати.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное