Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права

Например, закон предписывал, чтобы крестьяне каждого поместья образовывали отдельную общину, если только их не набиралось меньше двадцати ревизионных душ – в таком случае они должны были объединяться с крестьянами соседних поместий для образования общины. Следовательно, в одном и том же селении могло быть несколько сельских обществ, принадлежавших различным владельцам. Несколько сельских обществ образовывали волость, создававшуюся по территориальному принципу и включавшую от 300 до 2000 ревизских душ. Как правило, волость должна была совпадать с церковным приходом. При малочисленности прихода соединялись в одну волость два или несколько приходов.

Сельское общественное управление составляло сельский сход, избиравший сельского старосту и ряд должностных лиц (сборщики податей, смотрители хлебных магазинов и т. д.). Сельский сход состоял из всех крестьян-домохозяев, а также выборных сельских должностных лиц. Сход собирал староста как по собственной инициативе, так и по требованию помещика. Помимо выборов должностных лиц, сельский сход ведал вопросами пользования общинной землей, раскладкой казенных податей, рекрутскими наборами, сбором податей и недоимок. Решения сельского схода должны были выполняться сельским старостой, который имел определенные административно-полицейские права. Сельский староста «по делам полицейского ведомства» подчинялся как волостному начальству, так и чинам полиции. В его обязанность входило «принимать необходимые меры для охранения благочиния, порядка и безопасности лиц и имуществ от преступных действий…».

Волостное управление составлялось из волостного схода, волостного старшины с волостным правлением и волостного крестьянского суда. Фактическим хозяином волости являлся волостной старшина, отвечавший «за сохранение общего порядка, спокойствия и благочиния» в волости.

Закон об освобождении от 19 февраля 1861 г. распространялся только на крестьян частных помещиков. Однако другие несвободные сельские группы не были забыты. В 1858 г. правительство создало комиссию для разработки планов освобождения удельных крестьян. Высочайший указ от 20 июня 1863 г. наделял их участками земли и регулировал условия их владения. Вся земля, которой они до сих пор пользовались, была передана им, и ее выкуп стал обязательным. Они должны были продолжать в течение следующих 49 лет вносить те же платежи, которые они платили до сих пор, чтобы возместить правительству расходы на использование земли и погасить ее стоимость. В конце этого периода они должны были стать владельцами своих наделов.

В 1859 г. начали разрабатываться планы окончательного освобождения государственных крестьян. 5 марта 1861 г. Министерство государственного имущества получило указание разработать положение, применяющее к этим крестьянам принципы закона от 21 февраля 1861 г. В начале 1863 г. император одобрил основные положения предложенного закона, но он не был издан до ноября 1866 г. Закон предоставил государственным крестьянам постоянное пользование землей, которую они занимали в обмен на арендную плату, разрешал им выкупать свои наделы и становиться собственниками, давал им общинную автономию и предписывал им владеть своей землей сообща или индивидуально, в зависимости от сложившейся ситуации. Хотя в ряде мест закон повысил ренту по сравнению с прежним, исход операции по освобождению оказался гораздо более благоприятным для государственных крестьян, чем для крепостных. Государственные крестьяне получили наделы, которые почти везде были больше, чем у бывших крепостных, а их платежи по ренте были намного меньше, так что их ежегодные выкупные платежи были на 50–60 процентов меньше, чем платежи бывших крепостных.

Глава 27 Некоторые выводы и обобщения

Если тысячелетнюю историю отношений между русскими землевладельцами и крестьянами, изложенную здесь, охарактеризовать в нескольких словах, то можно было бы сказать, что она обусловливалась политической и экономической эволюцией этой страны. Институциональные механизмы деревенской жизни отражали нужды и требования государства, а также долгосрочные тенденции экономического роста и спада. На каждом этапе эти две контролирующие силы не оказывали одинакового влияния. Иногда первостепенным становилось одно, иногда другое. Если результаты были сбалансированными, политические соображения, вероятно, преобладали чаще, но это никоим образом не уменьшало критического влияния экономического фактора. Временами они были так тесно взаимосвязаны, что распутывание и оценка их относительной важности сопряжены с риском чрезмерного упрощения. В то же время отношение барин – крестьянин само по себе не являлось зависимой переменной; условия в стране во многом определяли политическую и экономическую жизнь.