Читаем Барин и крестьянин в России IX–XIX веков. Влияние исторических событий на земельные отношения во времена Киевской Руси, в монгольский период и последние 150 лет крепостного права полностью

Местное положение устанавливало ренту за максимальный размер наделов в период временной повинности в 8, 9, 10 или 12 рублей в год, в зависимости от района и местности. Арендная плата не могла быть изменена в течение двадцати лет, а после этого не могла быть увеличена или уменьшена более чем на 20 процентов. Одно из самых несправедливых постановлений всего закона об отмене крепостного права требовало от крестьян, получивших наделы меньше максимального размера, платить больше ренты за десятину, чем от тех, кто имел наделы максимального размера. Это делалось путем установления более высокой арендной платы за первую десятину, а в некоторых местностях и за вторую десятину, чем за остальные десятины наделов. Например, в нечерноземной зоне рента за первую десятину равнялась половине, а за вторую десятину – одной четверти ренты за максимальное по размеру хозяйство. Таким образом, чем меньше был участок, тем выше была рента за десятину.

Второе из четырех, так называемое «Малороссийское положение», апеллировало к губерниям Черниговской, Полтавской и части Харьковской. В целях определения размеров наделов и ренты оно делило эти губернии соответственно на две, три и четыре местности. В отличие от Великороссии, общины в малороссийских губерниях не владели землей коллективно и не прибегали к переделам участков. Вместо этого каждое дворовое хозяйство сохраняло наследственный надел одним и тем же владением. Однако часть земли надлежало передать общине для распределения между безземельными крестьянами. Положение установило нормы для наделов, вырезанных из общинной земли, максимальный размер которых варьировался от 23/4 до 3½ десятины на одного крепостного мужчину, в зависимости от местности. Минимум был зафиксирован на уровне половины максимума. Крестьянские семьи, имевшие тягловых животных, должны были иметь более крупные наделы, чем те, у которых их не было, так что размер наделов напрямую зависел от экономических ресурсов хозяйства. Арендная плата при временном обязательстве должна была составлять от 1,40 до 2,50 рубля в год. Индивидуальное хозяйство несло ответственность за все расходы, связанные с его владением. Помещик не должен был отдавать крестьянам более двух третей своей земли.

Третье «Местное положение для Правобережной Украины» применялось к юго-западным губерниям – Киевской, Подольской и Волынской. В этих губерниях в конце 1840-х гг. была введена инвентаризация. Положение постановило, что наделы и повинности крестьян должны быть такими, какие указаны в инвентарях. Крестьянские хозяйства владели землей единолично. Некоторые земли, однако, находились в общинной собственности, и закон предписывал, чтобы они оставались в этой собственности.

Последние из «Местных положений» применялось к литовским губерниям Виленской, Гродненской и Ковенской, а также к Минску и частям Витебска в Белоруссии. Общинное землевладение в этих районах было почти неизвестно, поэтому положение постановляло, что вся крестьянская земля должна принадлежать единоличному хозяйству. Размер наделов должен был основываться на инвентарях, составленных для этих губерний, но землевладелец не должен был отдавать более двух третей своего имущества. Крестьянская рента во время их временной повинности должна была быть такой же, как требовалось по инвентарям, но не превышать 3 рублей в год, кроме особых обстоятельств.

Возвращаясь к положениям закона, распространявшимся на все части империи, напомним, что после двухлетнего переходного периода крестьяне должны были перейти на временнообязанное состояние. Закон устанавливал два способа, с помощью которых они могли выйти из этого состояния и стать собственниками своих наделов и освободиться от вотчинного контроля. Один из способов позволял крестьянам бесплатно получать землю. Другой был связан с долгосрочными займами. Первый способ позволял землевладельцу выделять крестьянам, если они давали согласие, наделы, равные одной четверти максимального размера, установленного законом для наделов в данной местности. В обмен на такое земельное пожертвование крестьяне становились полноправными собственниками этих так называемых «безвозмездных наделов» и ничего за них не платили. Крестьяне, особенно в районах, где земли было еще много и ее можно было дешево арендовать, были привлечены возможностью получить участки бесплатно, и некоторые помещики были готовы идти им навстречу, поскольку таким образом они могли сохранить больше земли для собственного использования. К 1 января 1864 г. 405 112 человек предпочли получить эти уменьшенные наделы, а к 1 января 1878 г. их общее количество возросло до 640 380 человек.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Набоков о Набокове и прочем. Интервью
Набоков о Набокове и прочем. Интервью

Книга предлагает вниманию российских читателей сравнительно мало изученную часть творческого наследия Владимира Набокова — интервью, статьи, посвященные проблемам перевода, рецензии, эссе, полемические заметки 1940-х — 1970-х годов. Сборник смело можно назвать уникальным: подавляющее большинство материалов на русском языке публикуется впервые; некоторые из них, взятые из американской и европейской периодики, никогда не переиздавались ни на одном языке мира. С максимальной полнотой представляя эстетическое кредо, литературные пристрастия и антипатии, а также мировоззренческие принципы знаменитого писателя, книга вызовет интерес как у исследователей и почитателей набоковского творчества, так и у самого широкого круга любителей интеллектуальной прозы.Издание снабжено подробными комментариями и содержит редкие фотографии и рисунки — своего рода визуальную летопись жизненного пути самого загадочного и «непрозрачного» классика мировой литературы.

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Николай Мельников

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное