Баркарола

Веселье вскоре сменилось легкой досадой: они с Йюуной снова разминулись. Около его последнего послания красовался свежий красивый круг в котором четко было выписано:

«Йеэни нельзя подпускать к аулице и вакрасу! Встретимся дома»

Поединок

Она шагала по мокрой траве – суровая, с решительно сжатыми губами. Над головой грохотал гром, сердитым взмахом руки женщина приказала дождю следовать перед собой. Не хватало еще заявиться к сопернице со слипшимися волосами и в насквозь промокшей одежде.

Женщина внимательно оглядела свое длинное разноцветное платье. Желтый, красный, коричневый – какая прелесть! Ее любимые цвета!

Пора поторопиться, хотелось бы выгнать эту наглую девицу поскорее. Женщина вновь взмахнула рукой. Налетевший ветер легко поднял ее с земли и понес под громовые раскаты вперед и вперед, над ночными полями, лугами, городами, деревнями. Тьма сменялась светом, свет – тьмой, постоянным оставались лишь ветер и дождь – старые, надежные друзья и слуги.

Наконец, пролетая над одним из лесов, женщина заметила знакомую фигуру. Вот она – блондинка в зеленом с ярким венком на голове. Ну, никакого вкуса! Кто сейчас носит такие веночки?!

Девица стояла под старым раскидистым дубом, выставив руки, чтобы сдержать дождь.

Женщина приземлилась в нескольких шагах от соперницы.

– Уходи! Это мое царство!

– Возвращайся, откуда пришла! – фыркнула блондинка. – Со мной здесь гораздо лучше, чем с тобой!

Она повела рукой в сторону разделяющей соперниц водяной стены, и дождь прекратился, будто его и не было.

– Уходи! – повторила женщина.

Взмах руки – и в раскатах грома сверкнула молния. Смертоносный разряд пролетел мимо блондинки, слегка подпалив яркий венок. Девушка в зеленом яростно сверкнула глазами.

– Ах вот как?!

Следующая молния прожгла дыру на прекрасном разноцветном платье.

– Что ты наделала? – завопила женщина.

Блондинка легко увернулась от смертоносного сверкающего зигзага.

– Можешь оторвать этот кусок, сейчас в моде короткие юбки! – рассмеялась она.

Снова хлынул дождь. Гром грохотал беспрерывно, молнии носились по лесу, попадая в деревья. Соперницы вцепились друг другу в волосы, когда из колючих зарослей земляники неловко вылез невысокий, крепко сбитый бородатый мужичок.

– Стоит только отвлечься! – бормотал он густым басом. – Правы охотники, все зло от баб! Только зря я вчера с егерем засиделся. Ох, голова-голова…

Он покачал тяжелой после общения с людьми головой, шагнул к визжащему разноцветному клубку и легко растащил дерущихся в стороны.

– Это что такое?! Опять за свое? Деревья поломали, птиц-зверей распугали, чуть лес не сожгли!

– Она меня выгоняет!

– Она уходить не хочет!

– Хватит ныть! Обе хороши! Не могут полюбовно договориться! Сестры называется! Все! Лето уходит, Осень остается!

– Ну, Леший, я тебе это еще припомню! – прошипела растрепанная блондинка и потерла расцарапанную щеку.

– Припомнишь-припомнишь, – буркнул Леший. – А теперь ступай-ка домой. Поцарствовала – и хватит. Я провожу, так надежнее будет.

Ее соперница, скрипя зубами, отдирала прожженный снизу кусок платья.

Когда Леший вернулся, Осень уже прихорашивалась перед ручьем в венке из больших красно-желтых листьев. Она задумчиво посмотрела на свое платье, которое теперь оказалось по длине чуть выше колена.

– Вроде и ничего получилось, – пробормотала Осень.

– Тьфу ты! – буркнул Леший и исчез в зарослях земляники.

Вечером он снова пил с очередными горе-охотниками, разбившими палатку на той самой поляне, где шел бой вечных соперниц.

– А теперь о погоде! – болтало радио радостным женским голосом. – Похоже, осень вступила в свои права, аномальная жара закончилась, наступило время дождей. Завтра ожидается похолодание…

Невидимая Осень довольно улыбнулась.

Леший покачал головой, представив, что начнется, когда выгонять ее явится старуха Зима.

– А за женщин? Мы еще не пили за женщин! – прохрипел прямо над ухом егерь.

– Тьфу ты! – пробормотал Леший и расплескал на землю содержимое рюмки. – Пора разгонять потихоньку горе-охотничков!

Отступник

Дорога вилась по Храмовой горе, то скрываясь среди зеленых пятен небольших рощ, то блуждая между унылыми серыми камнями. За многие века ее протоптали тысячи ног, широкой тропой проходили и проезжали жители Иерусалима, воины-римляне, мамлюки, крестоносцы, пилигримы…

Ночь уже раскидывала темный шатер для молодого месяца и множества соревнующихся в красоте и яркости звезд. Усталый рыцарь храма Соломона, тяжело дыша, взбирался все выше, все ближе к темнеющему небу. Когда-то белый плащ путника покрывала дорожная пыль. Давно выцветший под палящим солнцем шестиугольный красный крест тамплиеров не был единственным ярким пятном на светлом одеянии: посеревшую ткань усеивали крапины разнообразных форм и размеров. Лишь цвет у них был один – бурый. На плаще рыцаря смешались засохшие брызги крови благородных тамплиеров и злейших врагов – неверных, мамлюков.