Бархатная кибитка

Под руководством гуру все сели в круг, взялись за руки и по очереди поведали о своих переживаниях. Переживания оказались самыми невероятными: кто-то побывал в космосе, кто-то путешествовал вспять по рекам эволюции, кто-то встретился с неимоверными существами или был воспламенен сиянием внутреннего Солнца. После исповеди гуру предложил всем листочки белой бумаги формата А4 и цветные карандаши. На каждом листочке был с помощью циркуля нарисован кружок. Внутри этого кружка заново рожденным надлежало нарисовать нечто, напоминающее их трип, как-то отобразить или запечатлеть свои впечатления. Это называлось «рисовать мандалы». Все стали увлеченно рисовать. Это весьма напоминало детский сад, когда все рисуют под руководством воспитателя. Люди разных возрастов, нередко очень солидного вида (как наши друзья-доценты), прилежно рисовали полудетские рисунки, порою даже высунув от старательности кончики своих языков. Некоторые задумывались иногда, мечтательно грызя зубами граненые тельца цветных карандашей KOH-I-NOОR. Одни из лучших цветных карандашей на свете, be the way. Старая, чешская, заслуженная фирма. Они еще делают ластики со слонами. Я их обожаю, эти ластики со слонами, обожаю их запах и этих слонов, но к делу это не относится.

Мы с Ануфриевым, конечно, могли нарисовать что угодно, но из честности оставили наши кружочки пустыми. Нулевой трип. Классический бублик, как мы называли такие нулевые трипы.

Гуру спросил нас: не появились ли мы на свет с помощью кесарева сечения? Мы честно ответили, что родились обычным образом. Тогда гуру спросил: не употребляли ли мы веществ, расширяющих сознание? Мы признались, что да, случалось. Этот ответ успокоил гуру. Он сказал, что раз так, значит, мы уже пережили (несколько в иной редакции, возможно) все то, что полагается переживать во время сеанса холотропного дыхания. Таким образом, мы были реабилитированы в его глазах. Типа, мы все-таки не два инопланетянина, незаконно затесавшиеся в компанию землян.

На радостях я шепнул своей девушке-ситтеру, не желает ли она погулять вдоль реки и выпить там белого вина, глядя на диких влтавских чаек? Она кивнула. И мы убежали на речку пить вино.

Вот в какое приключение вовлек нас интерес к фракталам. Результатом этого всего сделался арт-проект «МГ» под названием «Брызги на множестве Мандельброта».

Арт-проект, как я уже сказал, предназначался для публикации в журнале Flash Art. Состоял этот арт-проект из трех цветных фотографий. На первой зритель мог лицезреть множество Мандельброта, забрызганное черными каплями чернил. На второй – то же множество, но уже забрызганное каплями крови. Наконец, на третьей фотографии перед зрителем должно было предстать множество Мандельброта, забрызганное спермой.

Мы распечатали на цветном принтере изображения фрактальных множеств (все эти бесконечно почкующиеся черные снеговички, окруженные разноцветными аурическими разводами) и стали их забрызгивать и фотографировать. Ну, с чернилами и кровью вопросов не возникало, а вот сперма… Ануфриев почему-то наотрез отказался кончать на множество Мандельброта. Поэтому пришлось это сделать мне, поскольку я и придумал этот идиотический проект. Ну, я подрочил и кончил на множество Мандельброта. Ничего сложного. Наверное, в тот момент я стал единственным представителем человеческого вида, выбрызнувшим свою сперму на множество Мандельброта. Не знаю, имеет ли смысл гордиться этим деянием. Но, на всякий случай, я им горжусь. Однако на фотографиях брызги настоящей спермы на множестве Мандельброта выглядели как-то недостаточно спектакулярно, как-то не впечатляюще. Может быть, из-за того, что у меня не нашлось хорошего фотоаппарата – простая туристическая мыльница. Поэтому пришлось изготовить суррогат спермы, который бы выглядел на фото более убедительно. Не помню сейчас, из чего я изготавливал эту субстанцию, кажется, смесь кефира и белого клея. Наконец работа была закончена, и мы отослали ее в Милан.

Но этот чудесный проект не впечатлил Хелену Контову и Джанкарло Полити, и они не стали его публиковать. Их можно понять. Проект действительно отдает каким-то особенным дебилизмом, несмотря на глубокое (я бы даже сказал – глубочайшее) философское содержание, которое мы в нем усматривали. Нас этот дебилизм не смущал, даже скорее радовал: мы часто основывали свои работы того времени на тупости и идиотизме (при полном и подчеркнутом отсутствии какой-либо иронии, конечно). Но вот издателей «Флэш Арта» наша тупость не обрадовала. Ну и ладно. «Зато покомпоновали» – как говорил в таких случаях художник Фаворский.