Бархатная кибитка

– Но завтра корабля уже не будет там, я уверен! Поплыли прямо сейчас!

Ландау медленно поднялся с каменных морщин Дивана. Лица его я не видел: луна скрылась за облаком, и тьма поглощала все вокруг. И снова мне показалось, что я долго ждал ответа. Только скрипели кривые пихты под обрывом. Наконец в налетевшем ветре прозвучал его голос, медленный, тихий, словно бы вязкий и пропитанный темной, горькой смолой:

– Ну что же, Кай. Я вижу, ты – смелый парень. Я тоже не из робких и люблю испытания. Если ты уверен, что доплывешь, то я готов. Сейчас так сейчас.

В этот момент мне на висок упала холодная капля дождя.

Глава шестнадцатая История дождевой капли

В детстве у меня была книжка «История дождевой капли». Кажется, эта книжка имелась тогда у всех советских детей. Вышла она еще в пятидесятые или ранние шестидесятые годы и, видимо, гигантским тиражом, потому что встречалась во всех детских садах, детских поликлиниках, детских больницах и прочих местах детского обитания. Книжка рассказывала детям про круговорот воды в природе. Видимо, советская педагогическая мысль полагала (и не без оснований), что ознакомление невзрослого ума с всевозможными свойствами той планеты, на которой все мы оказались, должно начинаться с капли воды. Маленький читатель и сам ощущал себя каплей в потоке антропогенного ливня, поэтому нечто глубоко умудренное скрывалось в этой простенькой книжке, предназначенной для массового просвещения. Меня всегда завораживала эта книжка, но особенно нравилось ее название – «История дождевой капли». Да и сейчас это название кажется мне магическим. С одной стороны, присутствует в нем нечто андерсеновское («История бутылочного горлышка»), с другой – нечто от дзенских притч.

Уже довольно давно (не помню когда) придумался, а точнее, привиделся мне фильм под этим названием. Это явилось как галлюцинация в форме фильма (меня такие посещают нередко). И, если повезет, когда-нибудь это станет фильмом в форме галлюцинации. Вообще перетекание явления под названием «галлюцинация-фильм» в иное явление под названием «фильм-галлюцинация» очень занимает меня. Первое явление (галлюцинация) есть дело нерукотворное, непроизвольное, благодатное, однократное, невоспроизводимое. Второе (фильм) – рукотворное, умышленное, воспроизводимое. Фильм можно посмотреть много раз, его можно показать другим. Галлюцинацию видишь только ты, и никогда не увидишь ее снова. А если она и явится тебе еще раз, то будет уже иной.

Впрочем, и любой фильм ты смотришь каждый раз иными глазами. И все же отснятый фильм существует в качестве объекта, и реальное существование этого объекта обнаруживается и утверждается в тот момент, когда ты обсуждаешь этот фильм с другими зрителями. Но данный фильм не таков. Он покамест – лишь воспоминание об утраченном видении.

Итак, фильм. В отличие от детской книжки, этот фильм не покажет нам полный цикл водяного круговорота со всеми его испарениями, воспарениями, впитываниями, выпариваниями, превращениями в снежинку, в каплю росы на цветке, в струйку пара, с путешествиями по капиллярам земли, сквозь тела птиц и млекопитающих, с бесчисленными новыми вознесениями к облакам.

Здесь лишь фрагмент капельной жизни. Все начинается с того, что капля (назовем ее Генриетта) падает с неба в составе осеннего дождя и попадает на стекло длинного окна высокого, многоквартирного дома.

Время фильма (полный метр, естественно) – это растянутое (раздвинутое наподобие ширмы или же распахнутое, как веер) время стекания этой капли по стеклу этого окна. Каскады оптических эффектов (здесь не обойтись без помощи изощренных аниматоров, каковые, возможно, еще не объявились в галактическом Голливуде) позволяют Генриетте отражать поочередно то, что происходит в комнате, чье окно она орошает, а также то, что творится снаружи, а именно в окнах близко расположенного и столь же высотного дома. Действие разворачивается в Нью-Йорке, полагаю.