Бархатная Принцесса (СИ)

— Уходи! — кричу прямо в его бесстыжие глаза, впервые в жизни совсем не стесняясь слез. И громче грозы, до порванных связок, перекрикивая тревожные сигналы собственного сердца: — Я замужем! Я не девочка на раз!

Кай даже не шевелится — просто смотрит, пока я пытаюсь осознать, что гоню прочь то, без чего смогу существовать, но не смогу жить.

— Ты дура, — спокойно говорит он. Тыльной стороной ладони вытирает губы, зло усмехается. — Вперед, вали к своему папику и к его сраной упакованной жизни, Принцесса. Хватит с меня ебанутых на всю голову телок.

Он просто проходит мимо, задевая меня лишь своим дымным запахом.

Я кладу себя ему под ноги, выстилаю рваную душу под каждый тяжелый шаг, но он никогда этого не узнает.

Так правильно, так должно быть. Я как-то научусь с этим жить, вот только придется заново учиться дышать.

Когда приезжает Олег, я все еще стою под дождем, только мне уже не холодно. И не больно. Мне пусто и немного тихо. Как будто вся моя жизнь до этого момента была громкой дискотекой, а Кай вытолкал меня за дверь. Я словно глухая и слепая, но оно и к лучшему: сейчас это именно то, что нужно. Никаких взрывных страстей, в которых мне просто не выжить. По крайней мере в этом полном штиле у меня есть маяк: собственная жизнь и семья.

Олег бежит ко мне под дождем, на ходу снимает пиджак и кутает меня в него. Теплая ткань царапает кожу, но я прижимаюсь к мужу и позволяю усадить себя в машину.

— Родная, что случилось? — слышу его встревоженный голос.

— Мне стало душно, вышла, а там гроза. — Ложь царапает горло и кажется такой очевидной, что я морально готовлюсь услышать жесткий укор. Но муж лишь сильнее прижимает меня к себе, и я фокусирую взгляд на растекающихся по его рубашке мокрых пятнах. — Отвези меня домой.

— Конечно, родная.

Муж целует меня в висок, и эта капля тепла пусть немного, но согревает.

Я с трудом помню, как мы приезжаем домой. Наверное, задремала в машине, вымотанная напряжением последних дней. Олег на руках относит меня в спальню, раздевает и словно неразумного ребенка кутает в одеяло. Оставляет ненадолго, но только чтобы принести горячий чай с лимоном и бергамотом — как я люблю.

В этой тишине между нами я чувствую себя корабликом из спичечного коробка, который непостижимым для себя образом пережил поток бурной весенней оттепели. И сейчас мне нужно просто прибиться к знакомому берегу, вспомнить о том, что семья — это уютная гавань, где я всегда могу переждать шторма и бури.

— Дани, может, сейчас не время, — начинает Олег и я невольно машу головой, предостерегая его от этих слов. Он еще ничего не сказал, но я чувствую: чтобы не сказал муж — это станет моим новым испытанием. — Родная, пожалуйста. Оля нашлась.

Я закрываю глаза, лихорадочно возвожу вокруг себя неприступные стены безразличия, но все равно не успеваю.

— У нее очень тяжелый период в жизни. Она поживет у нас, ты же не против?

— Я против, — говорю не задумываясь.

Муж вздыхает, поднимается и немного нервно расстегивает рубашку, стоя спиной ко мне. Я знаю, что дочь для него — все, и что после развода Оля поддержала его, а не мать, и, кажется, за одно это Олег заранее готов простить ей все фокусы. Но я не хочу ее видеть, потому что она будет ходячим напоминанием о том, с кем я попрощалась навсегда.

— Она очень изменилась, Даниэла. — Олег вздыхает и присаживается передо мной на корточки, поглаживает по спрятанным за толстым покрывалом коленями.

«Если бы Кай сидел так, он бы смотрел мне в глаза», — думаю я, почему-то чувствуя себя странно, даже не узнав, какого же он роста. Сто девяносто сантиметров? Нет, точно выше.

— Ты не представляешь, насколько. Работает, сдает хвосты в институте, ходит к психологу. Даже курить бросила.

Мне плевать, кем или чем стала Оля. Настолько сильно плевать, что как последней суке хочется рассмеяться прямо в лицо отцовской гордости Олега. Все, что меня интересует: до сих пор ли она — жена Кая? Но я спрашиваю совсем о другом.

— Почему она не может жить у себя?

— Потому что я нашел ее мозгоправа и поговорил с ним. Ей нужна поддержка семьи, а Нина свалила с новым хахалем на курорт и чихать она хотела на дочь, — злиться Олег.

Я не могу осуждать его жену. Может быть тот, новый и другой, ее таблетка от боли.

— Дани, родная, — Олег забирает чашку из моих рук, сжимает ладони в своих ладонях и целует костяшки. — Она не доставит хлопот. Это на время, пока Оля не встанет на ноги.

Кто я такая, чтобы становиться между отцом и его вставшей на путь исправления дочерью?

Глава девятнадцатая: Кай

— Да пошла ты! — ору я в черноту лежащего внизу города. — Трахайся с кем хочешь, срать я хотел на тебя и твои фокусы! Дура!