Бархатная Принцесса (СИ)

— Я приеду, — отмахивается от меня Олег и кладет трубку.

Судьба ли это? Может быть, ангел-хранитель вспомнил о существовании своей непутевой подопечной и решил наставить на путь истинный, раз уж она сама такая бесхребетная размазня?

Поворачиваюсь, чтобы вернуться в зал, но на половине пути слышу простуженный голос в спину:

— Привет, Принцесса.

Даже не поворачиваюсь — боюсь, что просто упаду. Его голос превращает меня в карамель, и я готова растечься по его телу, заполнить пустоту черно-белых татуировок. Кай так близко, что горячее дыхание скользит по моим плечам, оставляя на коже невидимые ожоги.

— Охуенное платье. Что у тебя под ним?

Я сглатываю — и нас окружает непонятно откуда взявшаяся толпа. Мы в самом центре зала, словно остров посреди бурной реки, и сложно представить кого-то менее заметного. И все же…

— Что-то красное, — отвечаю я, когда Кай дует мне на шею, освобождая кожу от непослушных прядей.

Он даже не дотрагивается до меня, но я чувствую себя совершенно голой, позорно обнаженной в каждой из сотен своих непристойных мыслей. И сейчас — именно сейчас, пока еще не пройдена точка невозврата — нужно бежать. Вспомнить, что я замужем и что хочу спасти свой новорожденный брак. Вспомнить, что кратковременные интрижки — это грязь, которая обязательно рано или поздно всплывет.

Для таких, как я, в аду отдельный котел и индивидуальные пытки.

Но я завожу руку за спину, опуская чуть ниже бедра, закрываю глаза, боясь, что наваждение исчезнет…

… и Кай сплетает свои пальцы с моими.

Можно найти себе миллион оправданий, сказать, что это просто невинный флирт, что-то похожее на игру, попытка вспомнить, каково оно — быть женщиной, чей взгляд сводит с ума красивого парня. Можно оправдать даже наши украдкой сплетенные пальцы.

Но я не хочу этого делать. Если есть в мире мера вины за супружескую измену, то я покорно подставляю шею под ее карающий удар. Потому что я виновата во всем, но в первую очередь в тех мыслях, где хочу, чтобы этот дерзкий мальчишка поднял руку выше, пробежал по запястью самыми кончиками пальцев, чтобы оставил на мне свой невидимый след, прижал тонкую ниточку вены и услышал в беспокойном биении сердца все мои самые потаенные мысли.

Вздрагиваю, потому что кто-то неосторожно толкает меня в плечо и, делая шаг назад, я оказываюсь прижатой к груди Кая. Слышу, как он скрипит зубами, чуть сильнее сжимает пальцы, и мне почему-то невыносимо больно от того, как обручальное кольцо врезается в кожу и суставы соседних пальцев.

— Ты здесь надолго? — спрашиваю я, делая вид, что скольжу по залу заинтересованным взглядом.

— Еще час минимум, — вдыхает он. — У нас презентация.

— Ты поменял работу?

— Уже больше месяца, как.

Мне кажется, что он очень старается подавить упрек в голосе, но слова все равно неприятно щекочут нервы. В самом деле, мы виделись так давно. И все время, пока я пыталась вырулить корабль семейной жизни из штормов и бурь, жизнь Кая тоже не стояла на месте. Я даже не знаю, как у них с Олей, потому что после откровения Олега поставила табу на тему его дочери, прекрасно зная, что по логической цепочке муж вспомнит о Кае. О Кае и обо мне. О нас.

Это странное неуместное «нас» бьет меня наотмашь, и я невольно прикладываю пальцы к губам, пряча непроизвольный вздох.

— Замерзла? — спрашивает Кай.

Он делает шаг в сторону, и мне хочется закричать: «Стой! Не уходи! Не дай мне утонуть!» Но Кай все так же крепко держит мою ладонь, просто поворачивается так, чтобы прикрыть нашу порочную связь собой, одновременно здороваясь с кем-то за руку. Рядом с пожилым солидным мужчиной стоит пара близняшек Олиного возраста. Красивые жгучие брюнетки, и каждая на свой манер стреляет в Кая глазами. Я знаю, что должна просто отвернуться и сделать вид, что ничего не видела. Но… Кай такой красивый сейчас, что сама невольно на него засматриваюсь. Темные волосы все так же растрепаны, хоть теперь в его прическе хотя бы наметилась видимость порядка. Вежливая, немного уставшая улыбка, упрямый взгляд. Он что-то говорит, а я, словно заколдованная, слежу за движением его губ, за пятнышком родинки.

Он взял мою рубашку. Ту, что выбрала я.

Меня снова теснит потоком людей, отступаю, чтобы как-то уйти с пути — и наши с Каем сцепленные руки растягиваются опасно далеко. Нужно его отпустить, немедленно, пока это не стало слишком очевидным, пока одна из черноглазых девчонок не опустила взгляд ниже.

Но я просто не могу.

Мне страшно быть здесь одной. Страшно, что в этой безликой пустоте мы потеряем друг друга, что я нырну — и уже не выплыву.

Кай прощается, и я чувствую себя счастливицей, которая выиграла забег. Эгоистка во мне, о существовании которой я даже не подозревала, хочет, чтобы девчонки поскорее ушли, перестали смотреть на него, словно на эксклюзивное мороженное. И они уходят, то и дело оборачиваясь, перешептываясь и глупо хихикая, скользя взглядам по его росту.