Бархатная Принцесса

Чувствую ее кивок. И продолжаю рассказывать, как мои родители ездили сначала по врачам, потом, когда надежды не осталось, мама ушла в народ – к бабкам, которые ее и выкатывали, и отмаливали, и что только с ней не делали. Ничего не помогало. Поэтому о том, что есть я, они узнали только на втором месяце, спустя пару лет после того, как сдались. Мать любила рассказывать мне эту чудесную историю моего появления, но я всегда фыркал и пытался убежать, когда она заводила очередное «тебя бог послал». Потому что в бога я не верил, только в себя самого.

А потом, когда родителей не стало, история как-то потерялась на задворках памяти. И вот теперь я лежу в постели с моей Бархатной Принцессой, глажу ее по голове и удивляюсь, что пересказываю почти в точности материными словами. Которые, как оказалось, врезались в самое сердце.

— Они дали тебе красивое имя, – говорит Даниэла, перекатываясь на меня сверху. Волосы падают вдоль ее головы и водопадом закрывают наши лица от внешнего мира. – Если будет мальчик…

И спотыкается, вдруг осознавая, что перешла на территорию, куда мы оба пока не осмеливаемся шагнуть.

Очевидно, что нас тянет друг к другу. Я не хочу думать о любви и прочей херне, потому что «любовь» - это просто красивое слово, и некоторые разбрасываются им, будто Оскаром. Мы с Даниэлой не в той ситуации, когда для нас что-то решают слова. Мы оба прекрасно осознаем, что с Никольским легко не будет, и она наверняка боится, что этот уебок может пойти дальше, чем просто наслать на меня своих шавок. Меня это не пугает, потому что теперь я все время настороже, все время готов поймать удар или нож, и меня это не пугает. Единственное, что заставляет кривиться – сожаление. Сожаление, что я не чертов везунчик и помереть, не попробовав с Даниэлой так много классный вещей, будет просто пиздец, как обидно. Но, конечно же, это не та тема, которую мы будем обсуждать после секса.

Нам о многом нужно поговорить, и в первую очередь о том, что делать после возвращения. И дураку понятно, что в реальности, когда самолет приземлится в Шереметьево, мы перестанем играть во влюбленную парочку и утонем в болоте проблем, которых – теперь это очевидно – прибавится. Нам придется делать выбор, хоть лично я свой сделал, кажется, еще в тот день, когда увидел ее возле бассейна.

Моя Принцесса не будет чужой женой. Даже если придется перегрызть Никольскому глотку. Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.

Я прижимаю Даниэлу крепче, наши животы сплющиваются, как будто там, именно там, судьба воткнула в нас булавку, намертво приколов друг к другу. Ее, меня и ее ребенка от другого мужика.

И мне придется научиться жить с этой мыслью.

Глава тридцать пятая: Даниэла

Идеальный отпуск выглядит именно так: здесь, под пальцами, в звуках прибоя и даже криках чаек, которые я успела полюбить, несмотря на то, что они практически не замолкают. Днем Кай занят работой: ходит на конференции и выставки, работает с коллегами, а я гуляю. Рисую, слушаю музыку в плеере, ем фрукты и думаю о том, что впервые в жизни просто отдыхаю. Не работаю, а дышу. Полной грудью, до солнечных зайчиков в глазах, до сумасшедших искр, которые раскрашивают мой мир в невероятные цвета.

Я успеваю изрисовать кучу альбомов эскизами, и уже знаю, что следующая коллекция будет наполнена мной, настоящей, которую я и сама пока толком не знаю. Но ясно одно – я начинаю любить себя, любить мир, в котором живу, даже если теперь все чаще вижу его несовершенство, и я люблю каплю жизни, которая живет во мне.

И самое главное.

Я люблю своего плохого парня.

Мы здесь уже шесть дней, и обратный рейс завтра, во второй половине дня, но почему-то именно сегодня, когда Кай, как всегда, проснулся с рассветом и начал собираться. А я просто лежала и делала вид, что сплю, чтобы полюбоваться, как – смешно сказать – татуировка черепа подмигивает мне с его здоровенной спины. Смотрела и плакала, потому что чувства укрыли, как цунами: затопили благоразумие, попытки думать рационально и быть взрослой женщиной. Я поняла, что хочу видеть его каждый день и засыпать вот так: когда Кай скручивается вокруг меня, словно жгут, хоть это не то, чтобы очень удобно.

Эти мысли со мной весь день, и когда Кай появляется в кафе на пляже, где я жду его со стаканом свежего сока и мороженным, я окончательно понимаю, что больше без него не смогу. И хочется сказать, что я просто насквозь им отравлена и не хочу искать противоядие. И мысли в голове хаотично цепляются одна за другую: может быть, мы не будем расставаться? Даже если это глупо, даже если я вряд ли получу развод быстро и безболезненно, я не хочу возвращаться к Олегу. Даже для того, чтобы забрать вещи. Я оставлю ему все, драгоценности, подарки. Мне ничего этого не нужно. Потому что если мы с Каем расстанемся в аэропорту – я не проживу и минуты. Умру даже под медицинским кислородом, но с пустыми легкими.