Бархатная Принцесса

Пока мы едем, я все время колочусь в странной тревоге. Почему-то болит в боку, словно меня прострелили из забивающего гвозди пистолета, и все время хочется прижать туда ладонь. Это никак не связано с беременностью, но мне не нравится эта боль, потому что – хоть это и звучит странно – это точно не физическая боль. Это словно… у меня в голове. Как будто по венам пустили сигнал «SOS» - и все нервные окончания вопят о скрытой угрозе, а мои болевые рецепторы продолжают посапывать в кроватях, словно их это вообще не касается.

А потом становится еще хуже: начинает ныть плечо. Так сильно, что я непроизвольно постанываю и чтобы хоть чуть-чуть заглушить саму себя - до крови кусаю губы. Что-то не так. Что-то не так не со мной.

И только когда выхожу и, чтобы не упасть, хватаюсь за крышу автомобиля, сердце вколачивает в сознание одно единственное слово: Кай.

— Мне нужно… - пытаюсь отделаться от руки охранника, но он даже не удерживает меня. – Мне нужно позвонить.

Никто не мешает, и я набираю Кая несколько раз подряд, но он не отвечает. И после каждого гудка в пустоту меня словно стегают кнутом по открытой ране. Что-то случилось. Я не могу объяснить это ничем, кроме провидения или какой-то совсем уж паранормальной чуши в духе «Битвы экстрасенсов», но почти натурально чувствую силу, которая тянет обратно, к воротам, а оттуда – к Каю, хоть по углям, хоть по битому стеклу, изрезанными стопами по змеиному яду. Как угодно, лишь бы к нему.

И я, кажется, успеваю сделать несколько шагов, прежде чем голос Олега стреляет в спину холодным:

— Куда собралась, родная?

Он говорит это мягко, беззлобно, но мы оба знаем, что это – щедрость сытого тигра.

— Прости, я… мне… - Слова путаются, голова снова кружится, и тошнота падает в живот тяжелым куском льда. Я как будто вся сжимаюсь вокруг этого холода, становлюсь маленькой и беспомощной, но наперекор природе пытаюсь держать голову прямо. – Мы поговорим потом.

— Почему не сейчас? – не меняя тона, спрашивает Олег.

— Я плохо себя чувствую. У меня токсикоз. – Это чистая правда, хоть я умалчиваю о том, что в эту секунду тошнота – самая незначительная боль в моем теле. И, честно говоря, я вполне в состоянии с ней справиться, но точно не на ногах и не в окружении нескольких крепких мужчин. – Я знаю, о чем ты хочешь поговорить, но это может подождать.

Меня до сих пор никто не удерживает силой, и я упрямо идут к воротам, но Олег буквально вразвалочку настигает меня и подстраивается под мои шаги. Молчит, изредка покашливая в кулак, но не разрешает дойти до заветной цели каких-нибудь пару метров. Просто загораживает путь, и когда я пытаюсь его обойти, кладет ладонь мне на локоть со словами:

— Никуда ты не пойдешь, родная. И хватить пороть херню.

— Что? - не понимаю я, пытаясь стряхнуть с себя его прикосновение, будто меня сцапала хищная птица.

— Я про твой токсикоз.

Почему мне чудится ирония в его интонации, хоть я, кажется, вообще впервые слышу его ироничным и вот таким, убийственно-спокойным. И уж лучше бы бесновался, чем вот так лениво поглаживал топором по оголенной шее, оттягивая момент удара.

— Олег, пожалуйста, мы же можем поговорить обо всем завтра? Где захочешь, как захочешь. Я все подпишу, никаких материальных претензий.

У нас есть брачный договор, но я готова пообещать ему что угодно, лишь бы вырваться на свободу. Потому что с каждой минутой чувствую себя так, будто меня обернули в папиросную бумагу и раскуривают, вытягивая силы и превращая в дым и пепел.

Он даже дает мне пройти мимо, но все-таки делает контрольный выстрел, прямо в поясницу - так, что ноги подкашиваются, и я вынуждена взять его за руку, чтобы не упасть.

— Не беременных, родная, тошнить не может. Поэтому кончай ломать комедию.

Мне все еще кажется, что услышанное – просто плод моего воображения. Что этих слов не существует, что я сама их придумала, поддавшись уговорам воспаленного странной болью сознания. Это как будто услышать Лунную сонату в грохоте строительства за окнами или въедливом звуке автомобильной сигнализации.

— Ты просто не в себе, - бормочу первую же оформленную мысль.

— Я очень даже в себе, родная, а вот ты просто валяешь дурака. Пойдем, поговорим по душам.

Я хочу вырваться из его рук, но Олег крепко обнимает меня за плечи и со стороны мы наверняка выглядим просто идеальной семейной парочкой: жене стало плохо, и заботливый муж тут же подставил крепкое плечо. И плевать, что я, почти как капризный ребенок, упираюсь каблуками в землю, и Олег, теряя терпение, перехватывает мой локоть и ускоряет шаг.

— В чем дело, Дани? Не хочешь возвращать домой? Ты же так переживала, что перестанешь быть здесь полноценной хозяйкой.

— Отпусти меня, - слабо сопротивляюсь я.