Бархатная смерть

– Я все думаю: рано или поздно все успокоится. Я привыкну. Должна же наконец привыкнуть и успокоиться. Но этого не происходит. Вот даже когда мы просто живем, разговариваем, когда все спокойно, стоит мне посмотреть на тебя, и прямо дух захватывает.

– Каждую минуту с тобой я чувствую себя живым. Я раньше и не подозревал, что часть моей души спала, пока не появилась ты. Она ждала тебя. Я жив, только когда я с тобой, Ева.

Ева вздохнула и погладила его по щеке.

– Пожалуй, нам пора выбираться отсюда, а то сейчас растечемся по всему бассейну.

Ева вернулась к работе. Натянула старую мягкую фуфайку с логотипом Нью-Йоркского департамента полиции и безопасности и выношенные до полупрозрачности (за что она их особенно любила) джинсы, одновременно пересказывая Рорку свой разговор с Мирой.

– Ты думаешь, она захочет устранить исполнительницу своего замысла? Ты же считаешь, что это была женщина.

– Наверняка у нее есть определенный план. Мне кажется, она уверена, что этот некто – неважно, мужчина или женщина! – не посмеет ее предать, но план устранения у нее есть. Она сумела заморочить голову Бриджит Плаудер, а Бриджит Плаудер отнюдь не кажется мне кретинкой. То же самое с женой Тиббла. Но Плаудер…

– Ты ее подозреваешь? Бриджит Плаудер?

– Я всех подозреваю, но… Нет, она не производит впечатления человека зависимого или… Как это сказать? Просительницы. Да-да, именно это и нравится Аве. Она любит, когда ее просят. На деньги Эндерса она приобрела множество просительниц.

Ева случайно заметила их общее отражение в зеркале, задумалась и присмотрелась внимательнее. Рорк надел, в сущности, то же самое, что и она: джинсы и – в его случае – темно-синий свитер. Но в его случае…

– Как это получается, что ты всегда выглядишь лучше, чем я?

Рорк тоже взглянул в зеркало, с улыбкой шагнул ей за спину и обнял ее.

– Не могу с тобой согласиться. Мне со стороны виднее.

– Ты просто еще не остыл после водного поло. – Ева покачала головой, изучая их общее отражение. «Как подозреваемых на опознании», – подумал Рорк. – Это просто несправедливо. Короче, отстань, Умник, нас с тобой ждет куча работы и… о, черт, совсем забыла. Надо позвонить Чарльзу, задать еще кое-какие вопросы.

Рорк решил позабавиться и заодно позлить Еву. Он обнял ее еще крепче.

– Эй! – рассердилась она.

– Сама «эй». Опять у нас будет рабочий ужин. И кем я должен считаться? Твоим подчиненным или просителем?

– Ха-ха! Ты никому не подчиняешься и даже в отдаленной степени вообразить не можешь, что значит быть просителем. Ты даже не знаешь, что означает это слово.

– Посмотрю в словаре. Рабочий ужин. Ты, конечно, думаешь о гамбургерах.

Ева прищурилась.

– Ты что, мысли мои читаешь?

– Это просто логика и глубокое – как я только что доказал – знание твоей личности. Ты не обедала, если не считать пончика в лимузине, а в бассейне израсходовала немалый объем энергии на… разного рода физические упражнения. Ты голодна, а это автоматически толкает тебя к красному мясу. Бифштекс не пойдет: тебе неохота что-либо резать. Следовательно, ты хочешь гамбургер.

– Ладно, угадай, что я хочу на десерт?

Рорк вопросительно глянул на нее в зеркале.

– Да, вот тут ты меня поймала.

– Я тебя поймала, это точно. – Ева повернулась в его объятиях и прикусила его губу. – Я принесла торт.

– Правда? Что за торт?

Ева лишь загадочно улыбнулась в ответ, вытащила телефон и набрала номер Чарльза.

Чарльз заметно нервничал и никак не мог собраться с мыслями. Остановившись перед домом из темного кирпича в Гринвич-Виллидж, он взглянул на дисплей своего засигналившего сотового телефона.

– Это Даллас, – сказал он Луизе.

Луиза взглянула на него с беспокойством. Чарльз хмурился, глядя на экран телефона.

– Ты что, не собираешься отвечать?

– Э-э-э… нет. Нет, я ей потом перезвоню.

– Чарльз, это по делу Эндерса, я точно знаю. Если ты ей чего-то не сказал, если ты что-то скрываешь по профессиональным соображениям или…

– Да ничего я не скрываю! – Чарльз сунул телефон в карман. – Давай войдем.

– Честно говоря, Чарльз, я сегодня не в настроении общаться, тем более с незнакомыми людьми. – Луиза бросила взгляд на дом. – Я думаю, нам с тобой давно пора поговорить.

Нервы у Чарльза, и без того натянутые до предела, пустились в пляс.

– Мы поговорим. Обязательно.

– В последнее время…

– Не надо. – Он взял ее за обе руки. – Вот просто не надо. Давай сначала войдем. Мне очень нужно, чтобы ты вошла.

– Ладно. – Сердце Луизы дрогнуло. – Ладно.

Чарльз повел ее по дорожке, идущей через прелестный сад, к парадным дверям трехэтажного особняка. Но когда он вынул ключи, Луиза не выдержала:

– Что…

– Одну минутку. Только одну минутку.

Чарльз набрал кодовую комбинацию на щитке и открыл дверь.

Ничего не понимающая, Луиза вошла в дом.

Полы сияли: узорный паркет, украшавший просторную прихожую, настоящий холл. Слева – крепкая деревянная лестница с отполированными до блеска перилами. Великолепный паркет был и в просторной комнате, где в отделанном лазуритом камине пылал огонь.

– Дом пуст, – удивленно проговорила Луиза.

– Пока – да.