Бархатный ангел

Ее улыбка становится шире, она подходит ко мне и гладит меня по голове. — Это хорошая работа, которую ты делаешь.

Ее попытка завести взрослый разговор заставляет Богдана кудахтать, как гиена. Я закатываю глаза и воздерживаюсь от того, чтобы ударить его в живот.

Мы играем какое-то время. К тому времени, как я выхожу из комнаты, мне удалось полностью стряхнуть затянувшееся уныние от встречи с Максимом.

Я иду по коридору, когда слышу шаги. Я сразу понимаю, что они ее. Я сворачиваю за угол, и она останавливается передо мной.

— Исаак.

— Камила, — говорю я. — Что ты здесь делаешь?

Она колеблется. — Гм…

Я сопротивляюсь желанию оглянуться через плечо. Богдан все еще с Джо, и у них двоих есть склонность к шуму.

Мне нужно вывести ее из западного крыла как можно быстрее, но я также должен действовать осторожно.

Тот факт, что я застал ее здесь уже дважды, начинает меня беспокоить. Либо это просто совпадение, либо она что-то подозревает.

Всегда есть вероятность, что Максим мог ее предупредить. Но откуда он мог знать о Джо?

Единственный крот, о котором я могу думать прямо сейчас, это чертов Эрик Келлер. Когда мы в последний раз встречались, старик казался одновременно искренним и обеспокоенным. Но самые лучшие кроты— это те, которых ты меньше всего ожидаешь.

— Что ты здесь делаешь? — Я спрашиваю.

Она встречает мой взгляд, и ее зеленые глаза проницательны. Готова к еще одному бою, моя красавица. Мое тело напрягается, ожидая, что будет дальше. Мой член поднимается от возбуждения. По-видимому, гнев и желание не так уж далеки друг от друга.

Ее ресницы трепещут, и мой член напрягается.

— Я искала… тебя, — мягко говорит она.

20 КАМИ

Его брови поднимаются. Я внутренне сжимаюсь.

Это не сами слова. Это то, что они подразумевают.

Что он мне нужен. Что я хочу его. Что я не могу оставаться одна в течение пяти минут, не ища его.

Это заставляет меня чувствовать себя слабой. Камила Феррара, профессиональная девица в беде.

— Ты искала меня?

— Эм… да.

— Почему?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь сделать свое оправдание убедительным. Крайне важно, чтобы он не подозревал, что я подозреваю. Мой план зависит от того, чтобы он оставался в темноте.

Если он узнает, что я знаю о Джо, есть все шансы, что он переведет ее в другое место. И если это произойдет, я никогда не смогу ее найти.

— Я… наверное, я просто не хотела быть одна, — говорю я, останавливаясь на правде, которой не могу избежать.

Он обдумывает это на мгновение. — Позволь мне показать тебе винный погреб.

— Что?

— Алкоголь способен заставить тебя забыть мысли, которые не оставят тебя в покое. Ты выглядишь так, как будто тебе не помешало бы немного.

Я смеюсь. — Справедливо. Прокладывай путь.

Он направляет меня в противоположном направлении. Я сопротивляюсь желанию оглянуться через плечо. Когда мы направляемся к лестнице, я почти уверена, что слышу пронзительный смех.

До боли знакомый смех.

Джо.

Но помимо того, что мне грустно, я чувствую, как у меня поднимается сердце. Если она смеется, она не может быть такой плохой здесь, не так ли? Это все еще не избавляет меня от предательства Исаака, но все равно утешает меня.

Я отстаю от него, когда мы идем. В основном для того, чтобы я могла любоваться его широкими плечами сколько душе угодно. Мне кажется, что сейчас я вообще не хочу глазеть на него.

Или когда-либо.

Но мои глаза все еще уменьшают его высокую спортивную фигуру.

Он звериный человек, но в нем тоже есть изящество. Он не брутален в своем телосложении. Он красивый. Я представляю, как мог бы выглядеть греческий бог.

— Ты смотришь.

Я действительно прыгаю. Я так потрясена, что даже мой румянец становится заложником того, как он зовет меня. Он ни разу не оглянулся на меня. И не похоже, чтобы мы проходили мимо каких-либо зеркал.

— Я… я не смотрела.

Но я даже не могу себя убедить.

— Я чувствую на себе твой взгляд, kiska, — говорит он.

— У кого-то есть эго.

Он ухмыляется, прежде чем обернуться вперед. — Учитывая то, как ты пялишься на меня, я бы сказал, что на то есть веская причина.

Большая. Как будто ему нужно было повысить самооценку. Я закатываю глаза и пытаюсь вести себя так, будто он смешон, но знаю, что в этом нет никакого смысла.

Он знает.

Он знает все.

Я решаю, что есть способ повернуть это в свою пользу. Флирт с ним только усыпит его ложное чувство безопасности.

Если я смогу его достаточно расслабить, может быть, он заговорит. Может быть, он расскажет мне о Джо.

И если это не удастся, то, возможно, все вино, которое мы собираемся выпить, сделает эту работу за меня.

Правдоподобно? Конечно, почему бы и нет? Но почему-то кажется, что это далеко. Даже под воздействием алкоголя я не уверена, что Исаак из тех, кто когда-либо теряет контроль.

В этом он ненормальный, свободный от слабостей и пороков, калечащих других мужчин.

Его отец вырезал из него эти вещи.

Он ведет меня вниз по широкому лестничному пролету, и только на полпути я понимаю, что была здесь раньше. Это сцена нашего последнего большого спора прямо перед тем, как я ушла с Эриком и копами.