Бархоппинг

Вернулся Жора и опять начал уговаривать пойти с ним, мы были в сомнениях, но я попросил не разбивать компанию, потому что чувствовал, что такими темпами мы все окажемся поодиночке. Тогда Жора применил запрещённый приём и сказал, что угощает, и Димон сразу же поменял точку зрения. Я просто опустил руки и переложил ответственность на Серёгу. «Нет, всё-таки посмотреть, как обосрутся те двое, важнее!» – сказал он, и мы разделились, договорившись, что потом свяжемся.

Мы шли по Рубинштейна, которая, как обычно в пятницу, была наполнена светом и шумом, запахами и цветами самых разнообразных кухонь, людьми и машинами, которые стояли в пробке и неистово сигналили.

– Сука, себе в жопу засунь гудок! – прокричал Серега в очередной раз, когда рядом с нами, совершенно необоснованно посигналил красивый, но ужасно пыльный мерседес. – Насосали себе на корыта, теперь все должны разбегаться. Не город теперь, а грёбаное шоссе.

– Да уж, я когда смотрю на снимки двадцати-тридцатилетней давности, то такая тоска берёт, как всё было по-другому, пусто и размеренно… Хах, у нас в районе на одном из старых домов до сих пор есть вывеска «прокат пианино» – было же время…

– Говно было время, и ты сам прекрасно знаешь… И если раньше были в арьергарде прогресса, то теперь просто в жопе…

Пока Серега опять не завёлся и не начал причитать, я спросил, как мы теперь найдём остальных, не зная их номеров? Я сказал это, и мы попали в какое-то столпотворение. Серёга начал яростно распихивать людей и, протиснувшись ближе к середине, мы увидели, что в центре на белом коне восседал Илья и читал свой рассказ. Пока я стоял и пытался осознать, что происходит и как мне на это реагировать, Серёга пошёл прямо к Илье и попытался его спросить что-то, но толпа начала шипеть на него и выталкивать, выдавливать…

– Как это, блять, возможно, что этот выскочка уже на коне. На КОНЕ! – возмущался Сергей, когда мы очутились на другом конце. – Кто его вообще пустил туда! А главное – смотри, быдло, разинув рты, стоит, как будто мессия вещает. Моисей спустился и вместо заповедей читает свои похождения среди блядей.

– Нет, к сожалению, это талант…

– Ой, какой, в сраку… Просто набор метафор и нелепого украшательства. – и Серега крикнул в толпу, которая, естественно, никак не отреагировала. – Это жалкое подобие Бунина, не ведитесь…

Как я потом узнал, Илья попал в неприятную историю из-за этого выступления… Его задержали за несанкционированный митинг, и, так как рассказ был крайне метаматериален, ему хотели вменить оскорбление чувств верующих. Это было очень обсуждаемое событие, которое дало толчок его карьере, и потом Серега уверял, что всё было подстроено. К его радости, через какое-то время Илья стал одним из тех активистов, который лезет везде на рожон, стоит в жесткой оппозиции, постоянно мелькает в новостях, при этом отлично устроен на правительственных грантах. Конечно, творчество он забросил в погоне за легкой славой и достатком, а потом, после неудачного акта самосожжения, попросил убежища в Латвии, Литве и Эстонии и все три его приняли.

Мне пришло сообщение с незнакомого номера, что мы тусуемся в «О, Куба!», я показал Серёге.

– Скучают без нас… Я же тебе говорил, что все отвалятся, а ты не верил, – сказал он и продолжил, пока мы шли до бара. – Знаешь, вот есть у тебя такая проблема, веры не хватает. Вот зря ты не прочитал свою выпускную работу.

– Да она не очень хорошая. Мне сначала нравилась, но потом я разочаровался…

– Вот ты всегда так, хоть и сильно смахивает хемингуэевщиной, но последняя часть-то хороша, жаль, что я сам такое не использовал. Тем более, ты почти полностью взял наш разговор. Кстати, что там насчет авторских прав и роялти?

– Ну, во-первых, я его полностью переписал, а, во-вторых,..

Мы уже спускались в бар. Хостес сказала, что свободных мест нет, но Серёга прошёл мимо, кинув ей вслед, что нас ждут. Я извинился за него, и сказал, что наши друзья здесь – молодой человек и две девушки. Она отвела нас в соседний зал к огромному кабриолету.

– Как вы умудрились занять кадиллак? – спросил Серёга, плюхаясь на заднее сидение автомобиля, переоборудованного под посадочное место в баре.

– Во-первых, это «бьюик» 54 года… – ответил Петя, провожая хостес похотливым взглядом. – Во-вторых, везёт тому, кто везёт.

– Вы представляете, Илья… – начала Инна…

– Да, мы видели, его бы раскалённой бронзой залить и можно на площадь ставить. Памятник крылатому гусару… – не мог не сказать Серёга и добавил, если вдруг кто не понял. – Это у которых крылья были…

– А как так получилось? – спросил я, пока Серёга не разошелся.

– Фарс какой-то… – недовольно пробурчал Пётр, но Яна не поддержала…

– Мы шли по улице, и там стояла девчонка с конём, ну как обычно…

– Петербургъ, заканчивалась первая четверть века… – вставил Серёга.

– И куча народа рядом с нами идёт, и компания ребят зачем-то позади лошади распивала, и тут она их как лягнёт…