Барнаби Гримс - 3. Легион Мертвецов (СИ)

Я не был так в этом уверен. Одной рукой зажав нос и рот, я пытался сморгнуть слёзы, пялясь на поднос. На нём лежало полдюжины рыб, каждая разного вида. Я узнал их из рыбных прилавков с городских рынков. Тут был треска, скумбрия, морская форель и сельдь; плоская камбала, с кожей пятнистой, как у песчаного морского дна, на котором она отдыхала, и длинная пятнистая акула. Каждая из рыбин была изуродована круговой подпалиной-вроде рубца от удара на теле, где чешуйки исчезли и плоть под ними была сырым мясом в волдырях.

Я собрал их в гавани, сказал он, взяв в руки пару длинных пинцетов и подталкивая рыбу. Все они были мертвы и плавали на поверхности воды.

Что случилось, как вы думаете, ПиБи? спросил я придушенным голосом, поскольку не желал отнимать руку ото рта.

Не уверен, сказал профессор, тряся головой. Но у меня есть теория ... Он лучезарно улыбнулся, его зубы полыхнули и оба подведённых глаза прищурились. Хотя мне нужна твоя помощь, Барнаби.

Я кивнул с энтузиазмом. Конечно, сказал я ему. Всегда счастлив помочь, вы же знаете.

У Профессора Пинкертона-Барнса на всё есть своя теория, с акцента гавканья у собак до клептомании сорок; с высоко-прыгающих полёвок до снегирей, раздирающих кошек. Большинство из этих теорий, должен признать, оказывались ошибочными - но это никогда не влияло на энтузиазм профессора, и работать на него было бесконечно увлекательно.

Сегодня ночью, я хочу, чтобы ты отправился со мной, чтобы исследовать основание скалы в гавани.

Основание? переспросил я, заинтригованный. Скала торчала посреди залива между Причалами Гатлинга и доками Ривехизе, ее верхушка была увешана гнёздами морских птиц; основание, надо сказать, лежало в двенадцати фатомах (* морская сажень = 6 футам, те на глубине около 24 метров) или больше под водой. Но как?

Увидишь, Барнаби, мой мальчик, улыбнулся профессор, его глаза в кругах панды сверкнули, сегодня ночью.

И таким образом, когда колокол на башне Ист Батавиа Трейдинг Компани пробил три четверти часа, я оказался у плещущихся о берег вод Ривехизе. Это была воскресная ночь, и кроме пары пьяных матросов, которых выбросили из таверны и которые теперь возвращались на свои корабли, и экипажа ночной рыбачьей лодки, причалы были тихи. Я шёл вдоль стены гавани, обрубок маяка Спрутон Билл остался справа от меня, мигая своим предупреждающим лучом о предательском иле, перебивающим восходящую луну. Одинокий баклан сидел на неровной скале рядом с маяком, расправив крылья и вытянув длинную чёрную шею. Серебристые чайки кружили над головой, мяукая как младенцы.

Швартовые причалы, мимо которых я проходил, были полны судов, больших и малых, от грандиозных чайных клиперов до скромных непритязательных барж. Некоторые прибыли с другой части света. Тантал с угольным приводом с Молуккских островов с грузом древесины, например; двух-трубный Оушен Лорд из Вальпарайсо, гружёный медной рудой, и элегантная джонка, под флагом с малиновым драконом, хлопающим на её центральной мачте, что проплыла весь путь от Восточного Китайского Моря с шелками, специями и лакированными шкафами.

Я продолжал шагать вдоль стены к причалам, где швартовались небольшие рыбачьи лодки. Лёгкая дымка танцевала у поверхности воды и доски под моими ботинками гнулись и поскрипывали. Слева и справа от меня, суда - верёвки крепят носы к обветренным кабестанам - покачивались на низкой зыби.

Я кивнул паре просоленных рыбаков, которые убирали свой щёлкающий клешнями улов из насыпи горшков для ловли омаров. За ними, я поймал взглядом горстку розовощёких рыбачек - с красными руками и в фартуках, забрызганных рыбьими внутренностями - потрошащих и разделывающих пикшу и селёдку, готовясь к раннему утру на рынке, и бросая тушки в поджидающие корзины.

Барнаби! зазвенел голос в воздухе. Сюда!

Профессор стоял на коленях на самом конце пристани, подняв голову и махая мне. Я махнул в ответ.

Добрый вечер, ПиБи, позвал я, приблизившись. Не опоздал, надеюсь.

Нет, нет, ответил он радостно. Пунктуален как обычно. Я только проверял, что всё готово.

На досках рядом с профессором лежал необычно-выглядящий бойлеркостюм. Он казалось сшит из промасленной кожи, с перчатками и сапогами бесшовно-прикреплёнными к нему.

Что это? спросил я.

Это, произнёс профессор, гордость в его голосе невозможно было не заметить, то, что я называю костюмом "Нептуна". Он изготовлен из лучшей промасленной парусины и обработан моим собственным запатентованным средством из смеси резины и воска, и предназначен он для изоляции носящего и позволяет вентиляцию для подводной разведки.

Понятно, произнёс я тихо.

А вместо очков и мундштука, продолжал профессор, у меня есть это.

Он повернулся к небольшому деревянному ящику, стоящему за ним. Я смотрел, как он щёлкает замком и поднимает крышку. Он полез внутрь двумя руками и, слегка похрюкивая от натуги, вытащил металлический шлем, из скрепленных секций меди и со стеклянной панелью.

Смотри! объявил он. "Дыхательный капюшон". Несколько тяжёлый и громоздкий, допускаю, но он не протечёт - и не устроит тебе глаза панды!