Барнар — мир на костях 3

На усталом лице Конрада один край рта пополз вверх от услышанных слов. Он приподнялся, приняв сидячее положение.

— Прости меня, что я, как дурак, уже несколько дней избегаю тебя, — наёмник взглянул на неё исподлобья.

— Мне всё равно, — пожала та открытыми плечами с изящными ключицами.

— Понятно. Значит, ты все-таки обиделась, — рассмеялся он, проводя ладонью по своему затылку.

— На что это я должна обижаться? — Фрида забавно сморщила лицо, будто лизнула дольку кислого лимона. — Я просто зашла проверить, как ты тут. Не сбежал ли ещё к безмолвным.

Она вскочила и уже мотая головой, хотела направиться к выходу, но мужчина подхватил еë и повалил на постель.

— Мне нужно с тобой поговорить, — он откинул локон волос воительницы за ухо.

— Я слушаю, — она напустила на себя серьёзный вид.

Конрад сам не понимал, почему ему всегда хочется смеяться, глядя на её поведение. В ней имелось некая удивительная способность: вызывать в людях те эмоции, которые она хочет.

Фрида напоминала ему бриз, меняющий своё направление в зависимости от смены дня и ночи. Её невозможно наблюдать слишком долго в одном настроении. Но от этого аливитянка становилась только притягательнее. Ведь кто бы из живых с радостью не встретил освежающий ветерок в жаркую погоду?

Когда глаза становятся замыленными от зноя и всë вокруг давит надоедливой рутиной… Вдруг врывается она… Такая лёгкая и игривая. Дотрагивается до тебя своими щекочущими и захватывающими дух прикосновениями. И ты не успеваешь ими пресытиться, как она уже ускользает прочь. А затем приходится с нетерпением ждать повторного бриза, чтобы вновь увидеть её. Она слишком умна… Возвращается только тогда, когда ты на грани. Когда ты уже остываешь, когда воспоминания начинают исчезать. И тогда дыхание её снова врывается в сердце, заставляя плакать от счастья.

— Фрида, я сразу должен был с тобой обсудить ту историю с Амелией. Я был влюблён в неё… Или, вернее, думал, что это так. Знаешь, она хороший человек…

— Я знаю, что она хорошая, — кивнула воительница. — Плохой человек ни за что бы не пошёл на такой риск ради кого-либо.

— Д-а, — протянул на выдохе мужчина. — До встречи с ней я никогда никого не любил. И ничего особо не знал о такой крепкой духовной связи. А Амелию я сразу же зауважал. Потому что действительно есть за что. Но между нами ничего не происходило… Кроме одного единственного поцелуя. Я же совершенно не представляю, что творится у неё внутри. Мне кажется, что это тайна за семью печатями.

— И эти загадочность и отстраненность тебя-то в ней и притягивают? — жительница Саркена пронзила его своим взором. Он почувствовал нутром, с каким трудом ей удалось произнести такое предположение.

— Притягивали! — чётко отрезал Конрад. — Сейчас я воспринимаю Амелию только как друга. Нет больше того желания, чтобы стать с ней ещë ближе. Я лишь хочу, дабы у неё всё сложилось замечательно, как и у всех остальных.

— Это чудесно, — аливитянка с радостным настроением провела пальцами по его волосам. — Что ж… Я пойду. Пора перекусить. Тебе принести?

— А ты сильно проголодалась? — наёмник, обняв её, не отпускал.

Фрида прислонилась лбом к его виску.

— В чем дело, Конрад? — мягко спросила она.

— Если бы у меня имелся талант, как у Иорика, то я бы сочинил в твою честь кучу мадригалов, — он поцеловал её в плечо. — Возможно, я попрошу его написать их.

Воительница звонко рассмеялась, сидя у него на коленях.

— С чего бы вдруг? — спросила она после.

Мужчина повернул её лицом к себе.

— Я люблю тебя, Фрида!

Он заметил, как глаза той заблестели.

— Но ты ведь сам только говорил, что практически ничего не знаешь об этом чувстве.

— А зачем мне знать, когда я полностью уверен в том, что ты для меня значишь.

— И что же я значу для тебя? — ей чудилось, что стук её сердца слышен на всю застывшую округу.

— Всë!

Прижавшись к ней, Конрад забыл в точности, где они находятся. Он видел лишь, как пëстрые стены из цветущих кустарников жимолости скрывают их от мира, источая при этом сладкие цитрусовые запахи.

Кровь приливала к лингу наёмника, отчего гульфик на брюках выпирал до предела. Наёмник был обуян грозовыми импульсами из-за созерцания её губ бледного верескового цвета. Конрад припал к ним ртом. Грубые пальцы обвили тонкую шею Фриды сзади.

Воительница словно вырвала его у мира, по которому тот бесцельно мчался на коне. Она подцепила наёмника с помощью гизармы и сорвала из седла. И теперь Конрад, отряхнувшись, узрел, как пыль оседает. На горизонте маячила мечта: женщина, дарующая океаны тепла истерзанной душе.

Он скользнул к крючкам на её атласном чёрном корсаже. Прерывистое дыхание Фриды на своей шее приводило его в приятное волнение.

Аливитянка напоминала ему самого опасного среди птиц — хищного кречета. От захвата которого никакой добыче не скрыться. Где она, там только её земля и воздух. И он был рад раствориться в её власти. Однако не до конца понимал, кто из них двоих на самом деле охотник. Возможно, это именно он все прошлые годы выслеживал Фриду, чтобы навсегда быть рядом.