Барон

Попочка и правда выпирала знатно. Платье, предназначенное для скрытия фигуры, не выполняло своей функции. Скорее, наоборот. Когда Ольча садилась, оно натягивалось и облегало ножку.

Наконец аттракцион вожделения закончился, и она села. Я сглотнул слюну, но рано. Ольча поёрзала попой, усаживаясь поудобнее, и мне пришлось быстро сесть за стол, скрывая конфуз.

– Позвольте представиться! Барон Гарод Кныш! – склонил голову в поклоне я.

– Вольный, насколько я помню, да ещё и маг, – рассмеялась она.

– Это да, – сказал я, окончательно утопая в её голубых глазищах.

– Я принцесса королевства Сетин, Ольча Сетин!

– Ого!

– Ага! Да только у нас маленькое королевство, в джунглях на западе. Шесть баронств, два графства, и людей живёт не больше пятидесяти тысяч человек. А территория и вовсе меньше вашего!

– Мы тоже были в составе королевства Синок, но император дал нам свободные права. Правда, для этого пришлось погибнуть всем моим братьям и отцу. Мама умерла ещё раньше.

– Сочувствую. А у моего папы двенадцать детей, из них десять – девочки. Замуж в нашей дыре выйти не за кого, вот меня и определили в пансионат, – грустно сказала Ольча.

– Дружная семья? – спросил я, чтобы отвлечься от её губ.

– Совсем нет! Гадюшник тот ещё! Я рада, что уехала.

– Ну, не будем о грустном. Сколько тебе лет?

– Я младше тебя на пару недель. В этом году шестнадцать – и прощай, пансионат. Нас везут на смотрины в столицу. Самых лучших.

– Самая лучшая тут одна. Это ты! – твёрдо заявил я, словив удивлённо-благодарный взгляд.

– Спасибо. Но вы просто плохо знаете девочек, тут много красавиц. – Она повела рукой в сторону подружек, в ответ раздалось громкое фырканье.

Я заказал нам десерт и вино, самое лучшее, что тут было. Матроны поморщились, но промолчали. Что им будет с одной бутылки, наверное, подумали они.

– Я краем ушка слышала, что у вас есть знак доблести. А какой ступени?

Она действительно дотронулась до своего ушка, убрав при этом прядку своих волос. Очень сексуально, но я уже научился с этим бороться. Просто представлял, что я на Земле, а передо мной, старым, малолетка. Восемь лет, восемь лет, звучало в ушах, и это немного остужало мои порывы. К чёрту восемь лет! Я сам малолетка.

– Двенадцатой ступени, рубин.

– Двенадцатой! – ахнула она, прижав руки к своим щёчкам, что вышло совсем кавайно.

Сказала она это совсем громко, и подружки-соперницы услышали. Орудийные башни их глаз уже развернулись на меня, обернулись даже случайные посетители в зале. Зависть была настолько осязаема, что следующие её слова просто завязли в воздухе:

– Рубиновый! А за что?

Положение спас Ригард, спустившийся с остальными гвардейцами вниз.

– Барон, я выставлю пост из одного человека: тут спокойно. – Сказав это, он сел за соседний столик, а ещё два гвардейца контролировали вход в зал с улицы и с лестницы.

– Хорошо, – ответил я Ригарду и добавил для Ольчи: – В общем-то, за кровь. Мы защитили императора, но это дорого далось нашей семье. Отец и четыре брата сгорели в огне, я выжил чудом: императорский маг поднял меня на ноги только за три дня.

Говорил я негромко и не сказал, что нашу семью сжёг тот же маг, что после вылечил меня. У мага не было выбора: перед ним стоял вражеский маг и дело решали секунды. Я стоял в стороне, за небольшим уступом, это меня и спасло. Возможно, в качестве извинения император и оставил мне свою гвардию и мага какого-никакого, а имперского, на службе! Я зла не держал: мне на родню плевать, я их не ощущал своими. Да и понимал я мага, а мнение Гарода уже не узнать: от него одни гормоны остались, ну и память.

– Это что, гвардия императора?! – восторженно зашептала Ольча, показывая на ребят.

Её шёпот вызвал неудовольствие остальных, которым явно было интересно послушать! Вот хитрюшка! Откуда что берётся у них? Она опять поёрзала на попе, но уже не сексуально, а просто мило.

– Да, гвардия, восьмой полк. Это десятник Ригард, – представил я их.

– Очень приятно, – сказал десятник.

– Принцесса Ольча Сетин! Говорят, восьмой полк самый свирепый?

– И самый обновляемый, к сожалению, – ответил Ригард.

Тут спустился Бурхес и, скорешившись с Сычом, подсел за столик к тётушкам. Купили вино, и покрепче. Бурхес принялся рассказывать наши злоключения, начав с укуса змеи. Тетушки, признавая моё моральное право на общение с Ольчей, к нам вообще не поворачивались. Остальные Ольчины подружки ели десерт и смотрели на мою спину, я чувствовал их взгляды. Да, Ольча ещё и села грамотно, посадив меня спиной к подружкам.

– Барон, а вы не покажете «ужас глубин»? Никогда не видел, – обратился ко мне с просьбой Сыч. – Говорят, вы отрубили себе кусок на память, – иронично закончил преподаватель.

– Я занят, у меня свидание, – попытался отмазаться я.

– Барон! Так «ужас» не сказка? Покажите, покажите, я не уйду! – в ход пошла тяжёлая артиллерия в виде просительных глаз Ольчи.

Делать нечего. Поднялся наверх, открыл сундук, достал из сумки-холодильника замороженный кусок. Тяжёлый, падла: килограммов двадцать – двадцать пять. Захватил ещё парочку конфет и спустился вниз.