Барон Беркет

– Когда выходим, сеньор? – спросил он с той вежливость, за которой прячут насмешку.

– Утром, – ответил я.

– Тогда я вышлю своих людей вперед, на разведку, – предложил он.

– Высылай, – разрешил я. – Мне хотелось бы, чтобы человек пять скакали метрах в пятистах позади моего отряда, а ты был под рукой, чтобы мог ответить на мои вопросы.

– Как скажешь, – уже не скрывая насмешки, произнес он и поскакал к своему отряду.

Они привыкли к быстрой, маневренной войне. Мой отряд, состоящий из пеших воинов, кажется им неповоротливым, слабым. Наверное, утешают себя мыслью, что успеют унести ноги, пока мавры будут разделываться с нами. В том, что альмогавары не собираются положить за нас свои голову, я не сомневался.

36

Утром, ясным и солнечным, но не жарким, вышли в поход. Альмогаваров, ускакавших вечером, я не видел, но Блашку заверил, что они ведут разведку. Если заметят противника, сразу сообщат. Впереди отряда шли копейщики. За ними ехал я со своей свитой из конных рыцарей. Подо мной белый арабский иноходец. Оруженосец Симон ведет на поводу боевого коня, серого с белой мордой, который чуть покрупнее иноходца, но тоже не совсем то, что надо. Позади нас – Блашку с парой своих помощников. За ним следовали три кибитками, которые везли бочки с вином и седла и копья рыцарей. Поскольку здесь глубокие седла мало кто умеет делать, я посоветовал брабантцам захватить свои, у кого были. Следом шагали десяток мулов с провизией. Пешие рыцари замыкали колонну. В арьергарде должны быть пять альмогаваров. Их я тоже не видел. Приходилось надеяться на сознательность Блашку.

Дорога пролегала по предгорьям, поросшим лесом. За два дня пути нам не попалось ни одной деревни. Наверное, они там были, но мы их обходили. По словам Блашку, в этих деревнях всё уже взяли до нас. Жили в них мосарабы – христиане, перенявшие быт и язык захватчиков. К вечеру второго для вышли к реке Зезири, правому притоку Тежу, возле устья которой находится Лиссабон.

Тут к нам впервые присоединились высланные вперед разведчики. Они, быстро жестикулируя, что-то доложили своему командиру. Затем, судя по жестам, что-то обсудили и приняли коллективное решение.

Блашку подъехал ко мне и изложил его:

– Впереди богатая деревня. Воинского отряда в ней не заметили. Если сейчас нападем, успеем до ночи отойти в лес. Там пересидим до утра и двинемся назад.

– До ночи мы не успеем добычу собрать, – возразил я.

– Что успеем, то и возьмем, – сказал альмогавар, – коней, скот, пленных.

– Мне этого мало, – сообщил я. – Нападем рано утром и заберем все ценное, что там есть.

Блашку ухмыльнулся и пожал плечами: мы-то смоемся, а ты будешь отдуваться за свою глупость; меня попросили привести вас сюда – я привел; не захотели слушать мои советы – пеняйте на себя.

Я не стал переубеждать его, рассказывать свой план. Не эта деревня цель моего похода. Мне нужно много хороших боевых жеребцов. Они есть у маврских воинов, а не у крестьян. Поэтому мы расположились на ночь. К вечеру задул сырой ветер. На всякий случай я лег спать под кибитку, однако дождь так и не пошел.

Встали рано утром, еще до рассвета. Альмогаваров я послал объехать деревню и перекрыть пути к отступлению. Остальных воинов разбил на три отряда. Я с одним отрядом наступал на деревню в лоб, Марк со вторым – слева, а Умфра с третьим – справа. Деревня была неправильной прямоугольной формы. Огорожена глинобитной стеной высотой метра два. На каждую сторону выходили ворота. Охраны возле них не было. Только собака загавкала, когда мы были уже метрах в ста от ворот. Мне сказали, что собак в деревнях мало. У мусульман собака считается нечистым животным, поэтому держали их только христиане. Ворота оказались деревянными и довольно хлипкими. Они затрещали после второго удара бревном, которое использовали в роли тарана пехотинцы из моего отряда, раскачивая его на веревках, обвязанных вокруг ствола. После шестого или седьмого удара ворота распахнулись.

Брабантцы первыми ломанулись в деревню. Они разбились на группы по три-четыре человека и начали шмонать дома. Знают, что добычу придется делить, но, видимо, надеются найти небольшие ценные вещи, которые можно будет закрысить. Жители деревни выскакивали из своих домов на улицу, а потом быстро забегали назад, чтобы спрятать все ценное. Отовсюду раздались гортанные мужские крики. Женщины пока молчали. Я оставил у ворот пятерых лучников, а с остальными поехал в центр деревни. Дома по обе стороны улицы были огорожены дувалами, напоминающими городские стены, только поуже. В дувале арка с деревянной дверью, ведущей во двор. Обычно справа или слева располагался жилой одноэтажный дом из камня или самана с плоской крышей и двумя дверями. Ближняя вела на мужскую половину, дальняя – на женскую. К дому под прямым углом примыкали хозяйственные пристройки, набор которых был разный, зависел от достатка семьи. С третьей стороны находилась глухая стена соседнего дома. Возле нее находились очаг и колодец. Последний был не во всех дворах.