Барон и Звезды

Бристоу и врач, старый знакомый Джона, хлопотали вокруг бледного, потерявшего сознание сэра Дэвида.

— Я думаю, его можно везти в больницу, — наконец объявил врач. — Где у вас телефон, Мэннеринг? Я вызову машину.

— Идите сюда, доктор. Надеюсь, постовой Генри получит повышение — благодаря ему дело обошлось без новых жертв. Наш приятель готов был стрелять в кого угодно.

— Его поймали? — яростно сверкая глазами, спросил Билл.

— Да, он упакован и отправлен в Ярд.

— Сволочь! Если только сэр Дэвид…

Джон прервал его и пошел за бутылкой и бокалами.

— Думаю, мы можем позволить себе выпить, Билл. Нам это сейчас не помешает.

— Он стрелял в вас?

— Да, в холле, но, как видите, промазал.

Вернулся врач.

— Машина приедет через пять минут. Вероятно, придется оперировать. Хирург разберется в этом лучше меня. Ну а вы идите разговаривать в другую комнату.

Они с бокалами в руках перебрались в спальню Мэннеринга. Джон тяжело опустился на кровать. Бристоу расположился в большом кресле и, обведя суровым взглядом мебель из красного дерева и голубые шторы, с отсутствующим видом произнес:

— Вам нужна жена, Мэннеринг, и семейная жизнь! Может, тогда вы уйметесь и всем сразу станет легче дышать.

Джон, осторожно разбалтывая виски в бокале, кивнул.

— Я чертовски расстроен, Билл, ведь приходили по мою душу, а досталось Дэвиду. Парня, конечно, послал Грюнфельд.

— Ну, такова наша служба, уж тут вы не виноваты.

— Нет! Перед вашим приходом мне звонил Грюнфельд, и я имел глупость вывести его из себя. Я хотел, чтобы он потерял самообладание и сотворил какую-нибудь дурость. Но я никак не думал, что за битую посуду придется расплачиваться Дэвиду! Если Патриция узнает, что ее муж получил пулю вместо меня, я никогда больше не решусь показаться ей на глаза.

— Кое-что вам удалось: ваш Грюнфельд сделал-таки глупость. Его наемник попался, и, уверяю вас, он заговорит. Я сам этим займусь.

— Да, вероятно, заговорит. Но сомневаюсь, чтобы он рассказал много интересного. Я знаю моего Грюнфельда, как вы его называете. Если он подослал ко мне убийцу, можете не сомневаться, что тот не имеет отношения к банде. Лаба его просто где-то подцепил и дал задание. Но попробовать вы можете.

— Положитесь на меня. — Обычно любезное лицо Бристоу стало жестким и суровым. — Эти скоты явно перегнули палку: вчера ла Рош-Кассель, утром агент, охранявший Мари-Франсуазу, а теперь еще сэр Дэвид…

— Меньше всего вас, кажется, волнует мое похищение, а между тем это нисколько не напоминало увеселительную прогулку!

— Если бы это еще могло послужить вам уроком!

В комнату вошел врач.

— Санитары приехали, инспектор. Я буду сопровождать их… Хотите присоединиться? Мы едем в Лондонскую больницу.

— Иду.

— Позвоните мне сюда, Билл, и расскажите, как идут дела. До вашего звонка я никуда не уйду.

Оставшись один, Джон налил себе еще бокал виски и, вытянувшись на кровати, стал наводить порядок в путанице мыслей. Что за хаос!

«То, что Грюнфельд подослал ко мне убийцу, нормально. Намерение похитить Мари-Франсуазу тоже вполне объяснимо: он надеется, что, допрашивая ее, сможет узнать что-то новое о Звездах. Но каким образом Лаба узнал о свидании у Башни — вот это уже совсем другое дело. Я уверен, что за Бидо никто не следил. К тому же и нападение явно подготовили заранее… И кто украл Звезды? Впрочем, это еще одна линия! Не думаю, что это работа Гарстона. Он продал бы их все вместе. Насколько я знаю, у него нет острой нужды в деньгах, а такому типу должно быть отлично известно, что коллекция ценится дороже, чем разрозненные камни. Стало быть, какой-то таинственный похититель продал Гарстону одну-единственную Звезду… Но кое-что у меня не вызывает сомнений: Грюнфельд ищет эти проклятые бриллианты, и благодаря этому я до него доберусь! Только бы не опоздать!»

Джон представил себе белокурую головку Мари-Франсуазы, и при мысли о том, что девушка в руках Грюнфельда, ему стало страшно.

«А ведь она меня не пощадила. Конечно, доля истины в ее словах есть… Ее отца убили, когда он нес Звезды мне… Но Мари-Франсуаза преувеличивает: ла Рош-Касселя точно так же отправили бы на тот свет, если бы он собирался продать камни кому-нибудь другому… А что, еслила Рош-Кассель действительно предложил камни другому коллекционеру и потом сообщил, что отдает предпочтение мне? Этот человек мог прийти в ярость, мог попытаться заполучить бриллианты. Да, но в таком случае он ни за что не стал бы их тут же перепродавать! Ах, что за „компот“, как сказала бы моя няня! Меня утешает только то, что Грюнфельд, должно быть, тоже ни черта не понимает. А не вздремнуть ли мне немножко? Кто знает, что еще мне сегодня предстоит? Билл позвонит — не даст спать слишком долго!»

Сказано — сделано. Как Сара Бернар, Наполеон и Ингрид Бергман, Барон умел мгновенно засыпать по собственному приказу.

12

Звонок вырвал его из сонного оцепенения. Было около шести. Джон подскочил к телефону, но тут же замер: звонили в дверь!