Барон Маннергейм в 52-м драгунском (18-м гусарском) Нежинском полку. Азиатская экспедиция 1906–1908

Западной колонне, выступившей 28 декабря в 6.3 0 утра, вновь потребовалось переправляться через Ляохэ, теперь на левый берег. Лёд был прочен, но берега оказались крутыми, и пришлось немало повозиться, особенно с пушками. На переправу было потрачено много времени, но когда колонна устремилась на юг, движение не встретило никаких препятствий. Отряд сделал большой привал, подойдя к реке Хуньхэ. На противоположном берегу лежала деревня Калихе. Тут незадолго до подхода основных сил сотни 1-го Верхнеудинского и Дагестанского полков (из авангардов средней и левой колонны) лихо атаковали хунхузов, часть которых была изрублена, а остальные разбежались и укрылись в ближайших деревнях. Разъезды и походные заставы затеяли с ними перестрелку, которая не прекратилась и тогда, когда весь отряд перешел реку. Вскоре разнеслась весть, что в одной из таких перестрелок погиб лейтенант французской службы Пьер Бюртен, доброволец в Верхнеудинском полку. Оказалось, казачьи сотни у деревни Сяомахунпао (так в «Дневнике» Нежинцев, но иногда в литературе встречается другое название – Сандакан) вошли в столкновение уже не с хунхузами, а с японцами, силу которых первоначально определили в 1–2 роты при эскадроне конницы. Последовал приказ очистить местность от неприятеля, найти раненых и подобрать тела убитых. Для этого к деревне был направлен взвод поршневых орудий и дивизион Нежинцев (3 и 4 эскадроны) под командованием полковника С. П. Ванновского.

Японцы укрылись за валами, а частью за кирпичными стенами ханшинного завода. На таких заводиках в Китае гнали алкогольное зелье, попросту говоря, первач, крепостью от 45° до 60°. Обстрел из орудий ничего не дал, так как видимости уже не было никакой. Тогда на штурм заводской стены пошли спешенные казаки и три взвода 4-го эскадрона Нежинцев под командой ротмистра Дросси, а весь 3-й эскадрон с еще одним взводом 4-го эскадрона остался в прикрытии коноводов.

Вскоре стало казаться, что атака захлебнулась. Японцы продолжали удерживать несколько фанз, нанося атакующим, освещенным заревом пожара, чувствительный урон. Ротмистр Дросси запросил подмоги. Внезапно с северно-западной стороны селения показались всадники на темных лошадях. Произошло минутное замешательство, поскольку дозорные приняли их за японцев. Но вскоре выяснилось, что это два эскадрона Черниговцев, которых генерал Самсонов как раз и выслал в подкрепление. Увидев лавину драгун, японцы поспешно оставили и фанзы деревни, и окруженный стеной заводик.

Итак, противник был сбит с позиции. Выяснилось, что заводик по производству самогонки удерживала всего одна рота 41-го резервного пехотного полка. Потери атаковавших, однако, оказались существенными. Правда, в Нежинском полку был ранен лишь один офицер, корнет Николай Крыжановский (да и тот легко), но среди нижних чинов было трое убитых и до десяти раненых (один скончался на следующий день, трое остались в строю). Штандартного унтер-офицера и запевалу хора в 4 эскадроне, Павла Гончара, пуля в сердце сразила наповал. Всех убитых и раненых (а их оказалось более пятидесяти) подобрали. Начальство было очень недовольно задержкой и большими потерями. За день отряду вновь удалось пройти всего около 40 верст. Вместо того чтобы срочно отправить раненых в тыл, решено было везти их дальше с собой. Очевидно, возникли опасения, что хунхузы попытаются напасть на транспорт с ранеными. Отряжать же для его сопровождения большие силы – значило ослабить основной отряд. Решение спорное. Поскольку колонны двигались очень медленно, конное охранение вполне могло доставить пострадавших до ближайшего безопасного места и успеть догнать отряд. А так получилось, что далеко не все раненые смогли перенести долгий путь.

Об изначально непродуманном и очень медленном продвижении к намеченной цели барон К. Г. Э. Маннергейм впоследствии в «Мемуарах» высказался так:

«Важная наступательная операция протекала очень вяло. Мищенко придерживал основные силы для подавления незначительных укреплений противника, вместо того чтобы направлять туда небольшие войсковые соединения, а крупные кавалерийские части бросить против Инкоу. На всё это ушло очень много времени…»

Вечером 28 февраля начальник отряда издал приказ, в котором был и такой пункт:

«…6) Разъездам, особенно фланговым, не ввязываться в перестрелку с противником, а задаваться лишь целями разведки и донесений».

В полночь было отдано еще одно приказание: