Барон Унгерн и Гражданская война на Востоке

Каким же образом отряды «красных монгол», правда, очень незначительные по качеству, идут против Бога, против столицы его? Разведчики «красных монгол», проникавшие в стан врагов, настоятельно подчеркивали, что они борются не против Богдо, а против министерства его, которое находится в руках Унгерна. Красные не сразу вошли в Ургу. В 40 верстах они остановились и после того, как присланные Богдо сказали им: «Зачем вы идете, зачем хотите проливать кровь, русские ушли и сдали оружие…», «красные» вошли в город и воздали почесть Богдо как Богу. Мне кажется, сообщение левых газет о том, что Богдо лишен политической власти и ему оставлена исключительно духовная власть – для монгола непонятно: Бог остается Богом, и слово Божества – закон. Лучший показатель силы Богдо – невозможность для русских большевиков-коммунистов лишить его власти. Красные монголы, за исключением, быть может, присоединившихся к ним бурят, представляют из себя патриотическое, национальное движение, не совместимое с идеями интернационализма. В момент гибели автономии внешней Монголии, растерявшиеся монгольские патриоты, чувствуя, что китайское владычество приведет к уничтожению их национального «Я», искали какой-нибудь поддержки: взоры их были обращены по обыкновению в сторону России. Это было время развала колчаковской армии, неудач Деникина… Время торжества советов. Советы казались сильной группировкой, они предложили помощь, и нынешний министр иностранных дел Данзан выехал в Москву для переговоров… В дальнейшем во многом испортили себе сами белые, оттолкнувшие от себя верного союзника – монгола.

Действия «самостийных» отрядов, вроде отряда Тапхаева, находящегося в состоянии непрекращающейся войны и с красными, и с Унгерном, разграбившего монгол в обширной полосе пограничных с Баргой хошунов, – способствовали покраснению даже «правоверных» монгол. Основной «козырь» красных монгол: «привлечение всех граждан Монголии к податному обложению» – реформа, безусловно, необходимая для благополучия и процветания страны – несколько лет тому назад выдвигалась русским советничеством при монгольском правительстве. Дело в том, что до сего времени все тяготы налогов падали на тяглых «харахунов», многочисленные же ламы и тайджи являлись какими-то тунеядцами. В Министерство внутренних дел в 1921 г. (пребывание Унгерна в Урге) – был внесен проект, отстаивающий эту реформу. И только инертность монгольского чиновничества и оппозиция лам тормозили осуществление ее. Можно смело сказать, что самый «левый» монгол правей правого русского. Члены нового «красного» министерства, кстати сказать, выдающиеся монгольские чиновники, остаются все монголами со всеми достоинствами и недостатками, присущими их народу.

Как все буддисты (ламаисты), монголы враги всякого насилия. Перевороты их отличаются неслыханной для русских, переживших все ужасы Гражданской войны, – мягкостью. Главный виновник гибели автономии Внешней Монголии, бывший премьер-министр Церен-дорджи, несмотря на настойчивые требования барона Унгерна примерно наказать его (смертная казнь), был не только не наказан, но назначен Богдо-гегеном товарищем Министерства внутренних дел (Дет-Сайт) в новое монгольское министерство. Богдо заявил: «У меня мало хороших чиновников, чтобы я мог не дорожить ими». Ямыни наполнились «прощенными» старыми чиновниками. И только один мятежный князь, полуразбойник, был казнен. Его вывезли на верблюде, со связанными сзади руками, с привязанной на спине доской, на которой был начерчен обвинительный акт, за город. Впереди проскакал чиновник с длинной, черной стрелой в руках – знак смерти.

В заключение расскажу следующий случай.

Мы сидели в управлении «тамги», которое только тем и отличается от обширной юрты, что на почетном месте лежали вышитые шелком и золотом подушки – сиденье князя. Лохматые писцы, низко согнувшись, держа на коленях дощечки, выводили старательно кисточкой буквы. Монголы – большие любители канцелярии. Войлок снизу юрты был поднят, и ветерок шевелил тонкие листы бумаги. Разговор шел о достоинствах и недостатках немецкого карабина «Гендель». Вдруг старший чиновник, хитрый старикашка, с полуседой длинной косицей, перевел разговор на аэропланы, на их чудесную способность летать. «Есть ли аэропланы у красных?» – «Есть». – «Это хорошо». – «Почему?» – Чиновник вытащил какую-то бумагу и протянул ее на вытянутых ладонях нам. Это было предписание центрального правительства исполнять все приказания нового «красного министерства». – «Мы красные». Писцы заинтересовались разговором, подняли голову. – «А знаешь, что такое красные: вот у тебя 10 коров, а у бедных монгол ни одной нет. У тебя возьмут 9 и отдадут бедным». Старичок посмотрел и, очевидно, решив, что мы шутим, усмехнулся: «Этого не было и не будет».

Красные монголы – фикция, одна из «нелепостей» – столь обильной нелепостями революции. К ним можно применить брошенный впервые Лениным термин «редиски». Соскоблите тонкую красную кожуру, сверкнет девственной сочностью белизна.

Примечания Б. Н. Волкова.