Барон Унгерн и Гражданская война на Востоке

Пленными оказались унтер-офицер Фридрих 16-й роты 4-го батальона и рядовой Иосиф Деткоу 14-й роты того же батальона. Оба из 57-го ландверного полка. В тот же день состоялся их допрос, произведенный атаманом Пуниным и Унгерн-Штернбергом…

С 18 по 23 февраля эскадрон Унгерна фон Штернберга продолжал вести разведку у болота Тируль. В столкновении с германцами был ранен сорвиголова Унгерн-Штернберг, в связи с чем 27 февраля от 110-й пехотной дивизии была назначена специальная медицинская комиссия для освидетельствования здоровья офицера. После полученного ранения сотник на время покидает отряд. Временным командиром третьего эскадрона был назначен корнет Домбровский.

Таким образом, приказ командира 43-го корпуса был успешно выполнен – германцы оказались вновь напуганными лихими демонстрациями, взят «язык».

Чувствуется, что Унгерну ближе всего была разведка с небольшой группой всадников в тылу врага, лихие кавалерийские налеты. Сотней же командовать он особенно не рвался. Даже командуя эскадроном в партизанском отряде, он, по большей части, лично возглавлял небольшие группы, численностью до взвода, направлявшиеся в тыл врага на разведку или за «языком». Вероятно, реальный потолок Унгерна по его личным качества был – младший офицер или, в крайнем случае, командир эскадрона. А барону пришлось командовать дивизией и при этом решать задачи, которые и армии не под силу.

По утверждению биографа Унгерна поручика Н. Н. Князева, барон «оказался непревзойденным мастером по добыванию «языка», но порой пользовался для этой цели довольно рискованными приемами: случалось, что в разведке он доставал из кармана смятую фуражку германского офицера и даже набрасывал на плечи шинель неприятельского образца».

Но ведь то, что Князев деликатно назвал «рискованными приемами», в годы Первой мировой войны называлось иначе – «нарушением норм и обычаев ведения войны». Если бы Унгерн попался в плен немцам в немецкой фуражке и шинели, то его тотчас бы повесили по законам военного времени, как шпиона.

Князев также отмечал, что когда Унгерн командовал сотней, его сотня «была и обмундирована лучше других и ее котел загружался полнее, чем это полагалось согласно нормам довольствия, так как ее командир, не признавая никакой отчетности, умел добывать предметы довольствия».

У меня есть сильное подозоение, что «предметы довольствия» уже тогда Унгерн добывал путем реквизиций, а вернее – обычного грабежа, поскольку он вряд ли оставлял какие-нибудь расписки об изъятии фуража и продовольствия. Благодаря боевым заслугам, на эти шалости Унгерна командование закрывало глаза.

В период пребывания в особом отряде Унгерн получил два ордена, Св. Станислава 3-й степени и Св. Владимира 4-й степени. А еще раньше, 5 июня 1915 года, он удостоился ордена Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Из отряда Унгерн вернулся в полк 15 августа 1916 года и был назначен младшим офицером 1-й сотни. Очевидно, в тот момент в полку не было вакансий командира сотни. Но уже через неделю, 12 августа, барон стал временным командиром 1-й сотни. 22 августа, во время боя на высоте 1478 в Капратах Унгерн был в пятый раз ранен, но остался в строю. 3 сентября его досрочно произвели в подъесаулы, а на следующий день, «за боевые отличия», – в есаулы. 6 сентября Унгерн удостоился ордена Св. Анны 3-й степени. Казалось бы, карьера барона пошла круто вверх, хотя 12 октября он и сдал временное командование сотней и вновь занял должность младшего офицера. Но тут последовал крайне неприятный инцидент. Он заключался в следующем. В ночь на 22 октября пьяный барон явился в черновицкую гостиницу «Черный орел» и потребовал себе номер. Портье отказался предоставлять номер без письменного разрешения коменданта города. Тогда Унгерн съездил портье по физиономии, и тот убежал из гостиницы. После этого барон направился к коменданту. Там в этот момент разворачивалась ссора. Около двух часов ночи в управление коменданта явился некий подъесаул Артамонов с аналогичной просьбой. Он потребовал от дежурного, прапорщика Загорского, номера в одной из городских гостиниц. Тот позвонил коменданту, но комендант приказал номера не давать. Артамонов стал громко возмущаться. В этот момент по лестнице спустился Унгерн и со словами: «Кому тут морду набить?» замахнулся на Загорского. Тот успел отвести руку Унгерна и попытался убежать. Тогда барон ударил его по голове шашкой в ножнах. Вызванный старший адъютант коменданта Лиховоз прибыл в комендатуру, когда возмутитель спокойствия уже мирно спал в кресле. Шашку у барона отстегнули, а самого посадили под арест.

Загорский и комендант Черновиц полковник Трещев подали жалобу в корпусной суд 8-й армии.