Барон

С утра, несмотря на затянувшийся мелкий, совсем осенний дождик, выдвинулись в Кряж. К вечеру должны были приехать.

С приближением к дому Витар становился всё серьёзней и серьёзней.

– Не переживай, друг, всё будет хорошо! – Я попытался его подбодрить.

– Беспокойно мне. Крадёмся, как воры.

– Не думай о плохом, скоро матушку увидишь и обнимешь.

– В том-то и дело. Ты не представляешь, как тяжело на неё смотреть, безучастную!

Я вздохнул:

– Понимаю.

– А если там засада? Мои сослуживцы могли докопаться, что я жив. Я их знаю.

– И что? Почти год засаду держать? Не слишком ли жирно? Не могут же они знать, что мы именно сейчас сюда направляемся.

– Ты прав, но всё равно тревожно. А брату как сообщить? Он всех на уши поднимет, будет мать искать.

– Записку напиши, раз уверен, что вычислили тебя живым.

– В том-то и дело, что не уверен.

– Ну и пусть узнают! Делов-то! Оставишь записку.

– Тебе легко говорить, а меня предателем считать станут.

– А ты к себе прислушайся – не считаешь себя предателем? А другие пусть что хотят, то и думают.

– Мне бы твой оптимизм, – тяжело вздохнул Витар.

Кряж встретил нас чистотой умытых дождём улиц, обилием прохожих и закатным солнцем. Тучи развеялись.

– Добрый знак, – сказал я на это приятелю.

Витар грустно улыбнулся.

Город стоял на берегу судоходной реки и был огорожен добротной стеной с множеством ворот, открытых практически всегда. Как объяснил друг, некоторые створки просто переклинило, и никому до них не было дела. Кроме центральных врат. Они работали как часы: от рассвета до заката. В них мы и заехали.

Остановились на неприметном постоялом дворе. Первый вопрос, который Витар задал приказчику, был: «Сколько стоит кувшин молока на рынке?» – на что получил ответ: «Медяк – неполный кувшин, литра два», – после чего друг значительно посмотрел на меня. Инфляция. Нам бы такую! Мы бы и не заметили.

Потом мы по очереди приняли ванну. Нас обслужили две симпатичные служанки, которые за дополнительное пособие помогли нам не только помыться. Красота! Заодно и местные сплетни узнали. Ничего стоящего: сумасшедшая графиня живёт у себя в доме с одной помощницей. Раз в полгода её навещает сын. Второй? Какой? Ах да! Был. Нет, другой это, не один и тот же! Один приезжает, второй пропал куда-то. Умер? Не слышали. Да какие это сплетни, чистая правда, Спасителем клянусь! Ой!

Утром я неспешным прогулочным шагом шёл к дому графини. Вот знаменитая школа Молнии, а вот и дом. Небольшой палисадник с цветущими вишнями, за ним – двухэтажный особняк средней ветхости, то есть требующий небольшого косметического ремонта, но крепкий, с целой крышей и застеклёнными окнами. Чувствуется, что за домом ухаживают в меру возможностей.

Чувство опасности молчало. Я специально предупредил Фиону с Синей о бдительности. Радар показывал многочисленные ауры на первом этаже и только три на втором. Ни одного мага, одни амулеты, и то немного.

На улице немногочисленные прохожие, через улицу – сад перед школой мечников. В нём несколько аур с амулетами. В школе народу много. Всё соответствует тому, что видел Витар свободным сознанием. Что ж, будем брать днём. Чем наглее, тем неожиданней для противника. Если он есть.

Я завернул за угол и сел на удобную скамейку.

«Всё то же самое, что ты видел сознанием. Езжай, я за углом, где условились. Слежу „сторожкой”».

«Понял, еду. Помоги нам Спаситель!»

Минут через пять во двор особняка въехала карета. С козлов спрыгнул кучер – Витар и уверенной походкой зашёл в дом. Карету с лошадьми мы купили три часа назад, а буквально в двадцати метрах от меня в конюшне таверны меня ждали четыре осёдланных коня, два из которых заводные с запасом провизии.

Витар с волнением поднимался по до боли знакомым лестницам. Вот об эту ступеньку он часто спотыкался, а с этой его однажды свалил Вулар. Как обошлось без переломов, одному Спасителю известно. Кувыркался до самого низа.

Второй этаж. Родительская спальня. Из слуг – никого. За дверью одна аура, мама… В своей комнате Нара и в другой – новая служанка. Наверное, брат нанял. Нечего тянуть, надо заходить. С замиранием сердца Витар тихо распахнул незапертую дверь.

– Мама, здравствуй! – Витар встал на колени перед сидящей на кровати женщиной.

Она смотрела мимо него застывшим взором. Сын взял её ладони в свои. Никакой реакции.

Как она красива! Несмотря на болезнь и застывшую на лице маску. Постарела, но не подурнела.

– Мамочка, давай одеваться. Где твоя одежда? В будуаре? Пойдём. – Витар говорил, еле сдерживая слёзы, ведя безразличную мать в небогатый будуар. – Вот это платье надевай, мама. Давай помогу.

«Витар, к тебе приближается женщина с непонятным амулетом… Жизни, – предупредил я. – Следи за „сторожкой”, не отвлекайся!»

«Спасибо, Егор, мы почти закончили».

– Вот и всё, мама, оделись. Краситься не будем, некогда. Хорошо? И славно.

Он уже подводил мать к двери, когда она раскрылась. В дверном проёме сверкнула синяя вспышка, и быстро развернувшаяся «ловчая сеть» сгорела в «стене Жизни». В дверях удивлённо застыла миловидная женщина в одежде горничной с «деревяшкой» – одноразовым амулетом из стихии Жизни в руке.