Баронесса де Крейс

И пусть Ронан тоже приставит ко мне своих телохранителей, я предпочитала иметь под рукой своих людей, которым в случае чего я могла отдать приказ обнажить оружие и против северян. Еще двое мужчин — один из замка и один из деревни — тоже согласились последовать за мной. Они были уже не молоды. Один служил стражем в замке и уже давно овдовел и даже выдал замуж двух дочерей, которые выбрали городских мужей, уехав к ним из деревни. Поэтому Джеймса, довольно молчаливого и спокойного мужчину с пышной бородой, ничего не держало в пустом доме. А вот второй мужчина — кузнец меня порядком удивил. Он вообще был не местным. Поселился в деревни у замка он уже после того как меня отослали в обитель, но все местные восхваляли его силу и пытались с ним породниться посредством брака, выдав замуж за него своих дочерей. И хотя он разменял уже пятый десяток, он предпочитал оставаться холостым. И вот он сам вызвался войти в мое сопровождение. И так как особого выбора у меня не было, я приняла его на службу. Хотя что-то меня и смущало в нем, но вот что я никак не могла понять. Его как раз принять за северянина было невозможно. Его черные волосы были коротко отстрижены, а кожа была намного смуглее, чем у жителей нашего герцогства. Худой, жилистый, с цепким взглядом, он напоминал хищную птицу. И от него прямо веяло опасностью. Но главное я заметила и то, что северяне относились к нему с уважением, будто видели в нем достойного противника.

А вот со служанками дело обстояло намного сложнее. Им было страшно ехать на север практически в неизвестность. И никто из них не хотел оставлять свои семьи. В конечном счете даже мой приказ не мог заставить их выполнить его. Согласились сопровождать меня только две служанки и то после уговоров и нового жалованья. Молодая вдова, Луция, что весной потеряла и мужа и ребенка. И Мия, уродливая Мия, как звали ее в округе. Мачеха несколько лет назад плеснула ей кипяток в лицо, изуродовав его правую сторону. И так как о замужестве она не могла мечтать с таким лицом, то та же мачеха, услышав о повышенном жаловании, заставила ее собраться в дорогу. Саму девушку это не обрадовало, но против мачехи она не осмелилась роптать.

Лаура хотела проявить великодушие, которое меня уже не удивляло в ней за прошедшую неделю, и никого из служанок вообще не брать, утверждая, что мы в дороге и сами будем в состоянии помочь друг другу — зашнуровать платье и сделать прическу.

Но я не пошла ей на поводу. В новом доме мне потребуются уши, чтобы узнавать о всех сплетнях, и чем подкупать новых служанок, что приставит ко мне муж, дабы они доносили уже ему на меня, я собиралась щедрой платой и хорошим отношением в дороге купить верность своих людей — и служанок, и воинов.

— Им не стоит бояться, — вспомнила я о вопросе Лауры. — Я не позволю, чтобы кто-нибудь из наемников вел себя с ними неуважительно.

— Как скажешь, — не стала спорить со мной Лаура и улыбнулась. — Странно все это. Совсем недавно я боялась того, что прибыв в замок ты первым делом попросишь меня его покинуть, и я не смогу больше навещать могилу Уоррена. А сейчас я рада, что покидаю его. И груз всего происшедшего здесь не будет на меня больше давить.

Значит, «груз происшедшего...»

— Поэтому ты вчера ходила на могилу Мелани? — спросила я о том, что мучило меня уже сутки.

— Откуда? — Лаура вскинула взгляд, а потом покачала головой, догадавшись, что ее поход на могилу Мелани в замке полном людей не мог остаться без внимания.

— Так ты простила ее? — уточнила я.

— Почему ты так подумала?

— Ты принесла цветы на ее могилу.

— Она… когда я была ребенком и упала в пруд, она будучи всего на несколько лет старше меня, не побежала за служанками, да они бы и не успели, а сама бросилась в пруд, хотя и плавать практически не умела… В тот день, когда она сыпала своими откровения как из рога изобилия, я забыла об этом случае. Забыла о том, что она спасла мне жизнь. И потом, до того как я познакомилась с Уорреном, она всегда была рядом, поддерживала меня.

— И ты простила ее.

— Не знаю, Марго, — честно призналась Лаура. — Простить Уоррена я вряд ли смогу. Да и все остальное… цветы я принесла той, что однажды спасла меня, а не той, что травила меня и ненавидела всем сердцем... А простить или нет, Три Отца пусть будут ей судьями, но не я.

И все же, чтобы она ни говорила, она простила ее. Не стала как та же Мелани отдаваться во власть ненависти и обид. Усмехнулась. Я, к сожалению, так не умела.

— А у тебя все хорошо? Ты выглядишь напряженной.

Я даже себе не могла объяснить того, что со мной происходило. Но в последнее время я чувствовала себя стрелой, которую уже натянули на тетиву. И в какой-то момент я боялась, что кто-то, в чьих руках был лук, выпустит стрелу. Ведь в последние дни мне все труднее было сдерживать себя, чтобы не вспылить.