Баронесса и мертвец

— Даа уж, задачку вы мне поставили, — озабоченно протянул Науменко. — Как бы перо под бок не всадили за стукачество. У нас народ ушлый, узнают — кончат и сожгут дом. И будете раскрывать мое убийство.

— Раскроем, не сомневайся, — рассмеялся Алексей и, посерьезнев лицом, добавил: — Об этом никто не узнает. Ты не сравнивай своего участкового-покровителя с уголовным розыском. Мы умеем хранить тайну.

— Согласен, — кивнул мужчина. — Только как мне быть дальше? Если не буду работать, то перестану общаться с народом и, соответственно, никакой информацией не буду обладать.

Немного подумав, Алексей предложил:

— Ты же все равно осенью собираешься уезжать в Самару? Так вот, до этого времени мы дадим тебе работать. Рогову я скажу, чтобы выписал тебе штраф, и этим ограничимся. А твою «крышу» мы уволим, ты его больше не увидишь.

— Слава Богу! — обрадованно воскликнул задержанный. — Сказать честно, он меня замордовал. Когда он вообще работает?! Вечно пьяный или с похмелья…

— Связь будем держать по телефону, звони в любое время суток, — напоследок проинструктировал его сыщик. — Если будет что-то серьезное, встретимся в условленном месте.

Итак, Алексей, как обычно выражаются среди оперативников, «зарядил капкан», и осталось только ждать, пока он не захлопнется. Верил ли он Науменко-Бельмондо? Любой мало-мальски соображающий сыщик никогда никому и ничему не верит без оглядки, он всегда перепроверяет, не двурушничает ли человек, вызвавшийся помогать милиции. Бывали случаи, когда криминальные элементы засылали милиционерам своих людей, чтобы разузнать планы относительно их преступной деятельности. Но в истории с последним случаем у Алексея внутреннее чувство подсказывало, что торговец его не обманет. Если спросить оперативника, откуда у него такая уверенность, тот бы сам не смог ответить на этот вопрос, но интуиция его никогда не подводила.

Часть вторая Баронесса и ее сын

1

За поздним ужином, когда дети уже спали, Ирма, наливая чай, рассказала:

— Леша, скоро у Валюши каникулы, а у Ксюши выпускной в детсаду. Я хочу определить их в летний лагерь. Пусть половину лета пообщаются со своими сверстниками, искупаются вволю, а следующую половину проведут у бабушки на даче. Нам-то с тобой некогда за ними смотреть, отпуска у нас только в сентябре.

— Я, наверное, отпуск брать не буду, — задумчиво произнес Алексей. — Слишком много нераскрытых убийств, во время отпуска все равно придется ходить на работу. К концу года, если не расквитаемся с делами, не миновать большого нагоняя.

— Ну, тем более, — кивнула жена. — Тогда я веду переговоры насчет летнего лагеря?

— Давай, Ирма, веди. Детям надо хорошенько отдохнуть, набраться сил перед новым учебным годом. Ксюшечка-то наша нынче в первый класс пойдет!

— Вот так дети наши растут, скоро станут совсем взрослыми, а мы будем стареть, — с ноткой грусти проговорила Ирма. — Эх, остановить бы это мгновение, чтобы счастье длилось вечно!

— Ничего вечного нет, даже вселенная не вечна, — с улыбкой выронил Алексей, погладив жену по руке. — Это ли не счастье, когда растут дети, становятся самостоятельными, обретают свои семьи? Да, мы будем когда-нибудь стариками, от этого не уйти. Но в любом возрасте есть свои прелести, к тому времени, когда наступит осень жизни, мы уже будем нянчить внуков и ни на что не променяем этот отрезок нашей счастливой жизни.

Ирма, погладив мужа по спине, молча прислонила голову к его плечу.

Уже наступило лето. Дети отдыхают в лагере, родители по выходным посещают их, балуя всевозможными сладостями, за что получили замечание от воспитателя, мол, у нас тут соблюдаются распорядок дня и рацион питания, которые вы нарушаете.

Алексей несколько раз разговаривал с Науменко по телефону, но тот ничем его не мог обрадовать, докладывая с явным сожалением, что не может принести пользу своему благодетелю:

— Пока тишина. Я поспрашивал окружных выпивох, но никто ничего не знает. Алексей Петрович, сдается мне, что он не из здешних мест.

— Продолжай приглядывать за местной публикой, — настаивал сыщик. — Авось повезет и проскочит информация. Будем работать до твоего отъезда в Самару.

Алексей особо не верил, что в этом пригородном поселке могли убить человека, и это осталось бы незамеченным для местного населения. Но его сыщицкая натура требовала доскональной проверки всех близлежащих населенных пунктов, чтобы поэтапно исключить их из зоны внимания и сконцентрировать весь свой агентурный потенциал только на город. Если кто-то решит, что Алексей озабочен только этим делом, выискивая пока еще не существующий труп, то он глубоко ошибается. Убийства сыпались одно за другим, и он возвращался к загадочному исчезновению трупа эпизодически, от случая к случаю, когда выкраивал время для свободного полета фантазии, ведь уголовное дело еще не было возбуждено, и никто его не обязывал докопаться до истины. Но интуиция, о которой было упомянуто выше, подсказывала сыщику, что это дело имеет какое-то особое значение для него лично и неуклонно притягивает его в свою орбиту таинственности и неразгаданности.