Баронесса, которой не было

Тьфу, какая невыносимая пошлость! Виллем не походил на таких людей. Его романтический порыв был искренен. Из глаз, с отчаянной мольбой глядевших на барона, брызнули слезы. Боги, какой вздор! Какая нелепость! И когда они успели сговориться? И как отреагирует граф?

Граф на удивление благосклонно принял новость о том, что единственный сын решил связать свою жизнь с дочерью барона. Самолично выхлопотал высочайшее дозволение на брак, который должен был состояться по достижении Тали брачного возраста – семнадцати лет. Граф принял барона, и, обсудив все детали, мужчины пришли к выводу, что в чувствах Виллема больше покровительства и желания опекать, чем плотской страсти. Решили, что, если к означенной дате дети не охладеют друг к другу, так тому и быть. Отцы дорожили своими отпрысками и прекрасно понимали, что препятствия лишь разожгут пламя юной любви. А куда это пламя может завести две дурные головы, гадать не приходилось. Свет знал немало историй с трагическим финалом, героинями которых, как правило, становились неискушенные девы из небогатых семей. Таких, как семья барона, к примеру.

В присутствии барона граф взял с Виллема нерасторжимую клятву не посягать на девичество Тали до того момента, пока она не станет его женой. Отцовское сердце на время успокоилось, чтобы через полгода содрогнуться от новой беды. У Тали проявились симптомы той же болезни, что свела в могилу ее мать.

Барон догадывался о причине острой неприязни, которую гостья вызывала у Виллема. Юноша бросил все силы души на спасение любимой. Эта идея захватила его целиком. Он отыскал способ сохранить Тали жизнь, пусть и в другом теле, пошел против закона, наняв некроманта. Ликовал после свершившегося обряда. Терпеливо ожидал ее пробуждения. И лишь сейчас осознал, что Тали больше нет. Горе обрушилось на него, и он не знал, как управляться с ним.

Девушку, оказавшуюся на месте Тали, Виллем считал самозванкой. И, некогда добрый и отзывчивый, жаждал поквитаться с ней, обвиняя в трагедии, к которой та была непричастна. Воистину, не очаровывайтесь и не разочаруетесь!

– У вас, помнится, был яд. Такая красная склянка. Подмешаем ей в еду и устраним проблему.

Барон не одобрил идею.

– Виллем, успокойтесь! Нет никакой проблемы! И не нужно никого устранять. Одумайтесь! Придите в себя! Ступайте отдохните, отоспитесь. Вернемся к обсуждению, когда вы сможете рассуждать здраво.

– Нет, мы все обсудим сейчас! И не указывайте мне, что делать! Во-первых, мы совершили преступление…

– О котором никто никогда не узнает, – со скепсисом парировал барон.

– Я бы не был столь уверен! Ваши люди, убившие лазутчиков и взявшие в плен девчонку, могут проболтаться.

– Не переживайте, я придумаю, что им сказать. Совру, что девочка умерла после пыток.

– Врать необязательно. Она умрет, а значит, своим людям вы скажете правду.

Барон хлопнул ладонью по столу.

– Виллем! Вы не тронете ее! После того, как мы с ней поступили, она заслуживает толики милосердия!

– И мы милосердно поможем ей покинуть этот свет. Безболезненно. Она белоярская шпионка. Мы обязаны передать ее тайной канцелярии. Уж они-то едва ли вспомнят о милосердии.

– Мы никому не будем ее передавать! Это мое последнее слово! И потом, вдруг нужно время, чтобы душа Тали освоилась в новом теле и проявила себя? Вы не думали об этом? Некромант погиб, а мы не удосужились заранее поинтересоваться последствиями ритуала. Вдруг то, что мы сейчас наблюдаем, лишь начало? Вы готовы перечеркнуть все, через что нам пришлось пройти, только потому, что Тали вас не узнала? Ну так дайте ей время!

Виллем покинул замок через семь дней после памятного разговора в крайне скверном расположении духа.

– Три года, Гарет. У вас есть три года. Если вы не решитесь, я сам все исправлю, – бросил он на прощанье.

Они расстались едва ли не врагами, что крайне печалило барона. Виллем был ему как сын.

В отношении гостьи барон принял решение.

Всю неделю он присматривался к ней. Девушка делала первые несмелые шаги, как младенец, доверчиво цепляясь за его руку. Была настолько потерянной, беспомощной и жалкой, что лед в его сердце дал трещину, чтобы после разлиться полноводной рекой отеческой любви. Он сам поразился тому, что еще в состоянии испытывать подобные чувства.

Не это ли пусть и запоздалый, но ответ на его отчаянные мольбы, думал барон. Боги забрали у него одну дочь, однако взамен дали другую. А кто он такой, чтобы отвергать дар богов?

Огонь в камине догорал, и Дар подбросил поленья. Кувшин опустел, но Бран выглянул в коридор, и через несколько минут им принесли новый.

Братья молча слушали исповедь барона.