Баронесса Настя

Не сразу она попала ногой в стремя, не вдруг приняла жокейскую осанку, но, проехав километр-другой по тропинке, ведущей в горы, обрела уверенность, устойчивость, — мерно покачивалась в такт шагам лошади, высоко и прямо держала голову, понимая, как хорошо она смотрится со стороны, как идут ей точно схваченный обручем в талии синий жакет, белые полугалифе и кокетливая шапочка с длинным лакированным козырьком.

Справа впереди бежал Анчар. Он не скрывал восторгу от возобновившихся прогулок, сновал по сторонам, забегал вперёд и возвращался, вопросительно смотрел на хозяйку, словно бы высказывая нетерпение: «Ну что вы тащитесь как неживые?»

Тропинка вывела на проезжую грунтовую дорогу, и лошадь зашагала веселее. Слева тянулся волнистый берег озера, справа зеленели холмы. Они становились всё выше, и всё чаще с вершин их к подножью грязными рукавами свисали неглубокие овражки, по дну которых бежали весёлые ручьи.

Было жарко, и Настя всё чаще поглядывала на озеро, — не искупаться ли? Нет, лучше она продолжит путь и увидит места, где бывала хозяйка замка. Ничего она не боялась и верила, что лошадь идёт по привычному маршруту, а пёс тут знает каждый кустик и камень.

В долинах, на склонах холмов краснели черепичными крышами поселки. Настя искала взглядом шоссейную дорогу, по которой они с Ацером ехали до уютного, чистенького городка Иберлингена, затем катили до такого же ухоженного Мерзбурга, а уж оттуда на катере, на почти самолётной скорости, летели в Швейцарию, где за Рейном, над еловым лесом, словно в воздухе, парил чёрный замок швейцарского Функа. Хитроумный зодчий Средневековья поставил его на крохотном язычке суши, вдававшемся в озеро Унтер-зе, младшую сестру Боденского озера, привольно раскинувшему свои воды здесь же по-соседству, в буково-еловом царстве райской земли Баден-Вюртемберга.

«Может, Луиза везёт меня к замку Ацера?» — подумала Настя, привставая на стременах и разглядывая рукав какого из этих озёр. Справа послышался гул проходящего поезда, но затем снова наступила тишина, и даже гомона птиц не было слышно, — они не любят еловых лесов.

Но вот в зарослях кустов на лесной тропе послышался шум и треск, показалась голова всадника.

Анчар не лаял, не бежал вперёд к незнакомцу, — он прижался к ноге Насти, уши его навострились, и весь он напружинился, — превратился в слух и внимание.

Всадник выехал из кустарника, снял белую широкополую шляпу и поклонился даме, но как-то неуверенно, несмело склонил чёрную курчавую голову. И тут же выпрямился, смотрел ошалело, обескураженно.

— Что с вами? Вас кто-то напугал?

— Не ожидал вас встретить.

Анчар глухо зарычал.

— Успокойся! — ободрила его Настя.

Анчар затих, но этот человек явно ему не нравился, и он всем своим существом выражал готовность защищать хозяйку.

Всадник натянул поводья, остановил лошадь. «Как она похожа на... Абросимову! О, Боже правый, — две капли воды!.. Уж не она ли?»

Опалила догадка и Настю: «Он!.. Мишин-Винт!..»

Да, это был капитан. Пряхин рассказал ему, как всё произошло и попросился вдогонку за Настей, но Винт сказал: «Ваше дело командовать пушкарями, а судьбу сержанта Абросимовой предоставьте решать мне».

На штабном военном самолёте капитан вылетел в Москву, а через неделю прилетел к Ацеру, с которым у Москвы были связи по масонской линии.

— Вы хотели о чем-то меня спросить? — произнесла Настя.

Старалась быть спокойной, но голос её противно и мелко дрожал, так, наверное, волнуется актриса, впервые выходя на сцену.

— Если позволите, хотел спросить: с кем имею честь?

— Кейда Функ. Вон наш замок.

Всадник снял шляпу и низко поклонился.

Настя тронула каблучками лошадь. Анчар, довольный мирным исходом встречи, рванулся вперёд.

Она уже не знала, не помнила, куда едет, зачем... Гулко, ударами молота, колотилось сердце. «Он и не он! Но здесь, в этих местах — каким образом и с какой стати?.. Но если это он? Если знает, что я — это я, что я здесь и теперь для всех баронесса Функ? Тогда что я должна делать?»

Не было ответа ни на один вопрос.

На обратном пути она сумела взять себя в руки, успокоиться, в замок входила уже с улыбкой, вполне умиротворённая,

— Как ваша прогулка? — встретила её вопросом поджидавшая у входа фрау Мозель, — Луиза и Анчар вас признали?

— Ах, они прелесть! Я их полюбила с первого взгляда.

— А они?

— Кажется, да, и они меня.

И порывисто, сверкая счастливым взором, взмолилась:

— Фрау Мозель! Ангел мой, душечка! Позовите Анчара и позвольте ему жить со мной. Всегда, везде, — и по ночам в спальне,

— Ну, если вы так желаете... Сюда пожалуйте, сюда. Вы, верно, забыли, что большая дверь ведёт в Рыцарский зал, где мы обедаем, а вот эта лестница, — наверх и направо, — в наши покои.

Настя шла впереди, быстро, бодро. Она думала о том, как сюда приведут Анчара, и он будет с ней рядом. С ним она никого и ничего не будет бояться. Только бы скорее!

— Обед у нас через два часа, вы успеете отдохнуть, а сейчас, если желаете, я подам вам кофе.

Фрау Мозель поставила на стол поднос с серебряным кофейным прибором и удалилась.