Баронесса Настя

— Ясно, — сказал командир, как бы успокаиваясь и давая добро на трубу с парашютом, и на трещотки, которые к бомбам прикрепляются, и на другие «шалости». Про себя он всё это считал детской забавой и очень бы не хотел, чтобы и дома его родители, и все его знакомые узнали бы о маленьких фанерных самолётах, на которых он будет летать, и особенно об этих глупых спектаклях. Представил, как бы они все смеялись и говорили: «А мы думали, Владимир на больших самолётах летает».

Сел в кабину, осветил фонариком приборы, их было мало: часы, высотомер, указатель скорости, компас, — не то, что в настоящем боевом самолёте. Мысленно повторил курс к цели и обратно, посмотрел на небо: пойду на взлёт — луна будет слева, стану возвращаться — луна будет справа.

Просмотрел метеосводку — направление и скорость ветра. Ветер наверху и ветер внизу. Всё это то самое основное, что должен помнить лётчик, и ещё, конечно, многое другое, следует ему знать.

За несколько минут до взлёта занял место в задней кабине штурман.

Стрелка часов отсчитывала последнюю минуту перед вылетом.

Подошёл комэск, ступил на крыло, горячо задышал в лицо Пряхину.

— Ну, лейтенант, задание вам серьёзное — школа, штаб. У вас две ракеты. Бросайте всё по порядку: вначале бомбы, фрицы ошалело повыскочат, а вы их ракетами. Ну, уж а потом — всем остальным.

Комэск ударил Пряхина по плечу:

— С Богом!

Летели низко, над лесом; под крылья то слева, то справа наползали свинцовые рукава многочисленных в этих краях лесных речушек, высвечивали матовым серебром чаши озер и болот. Непроницаемо сурово тянулся казавшийся бесконечным лес. И чудилось Владимиру, что ему не будет конца, и не выйдут они на обширную поляну, в правой стороне которой по некрутому склону сбегают к озеру домики села со школой.

В ушах стоял невообразимый шум и треск, — не сразу вспомнил, что к бомбам привязаны трещотки.

Повернулся к штурману, — тот во весь рот, счастливо, торжествующе смеялся. Правую руку свесил за борт и показывал под крыло, Пряхин понимающе склонил голову. Штурманский жест он перевёл так: там внизу уже всполошились немцы.

Лейтенант улыбнулся своим мыслям. Он не верил, что немцы так глупы и наивны, но если представить сонного, над ухом которого вдруг что–то оглушительно затрещит…

И всё–таки затеянный ими ночной «аттракцион» не вязался с его представлениями о ночном полёте. Ну, ладно, самолёт хотя и маленький, но ведь под крыльями бомбы и два реактивных снаряда, но эти трещотки, труба…

Так думал Пряхин, направляя самолёт над кроной деревьев и всё чаще взглядывая на мигающий зеленоватым огоньком циферблат часов, — стрелка уж приближалась к тому делению, за которым внизу должна показаться поляна. Но под крыльями непроницаемо темно стелился лес. И вдруг тревога холодной змеёй заползла в сердце: а если ошиблись курсом! — но нет, вот впереди заголубел край поляны, а там шахматными клетками зачернели кубики домов, матовым зеркалом рисовалось озеро, показалась школа…

— Довернуть вправо! — скомандовал штурман.

Старший лейтенант вытянул вперёд руку и прижался щекой к правому борту кабины. Командир склонил голову вправо, смотрел мимо капота двигателя и направлял винт на школу.

Одну за другой сбросили бомбы.

— Левый разворот! — командовал штурман, — Пошли на высоту! Вверх, вверх!..

Владимир как можно круче забирал в высоту. Всполошившиеся немцы будут стрелять из автоматов, пистолетов и не только из деревни, но и по всему маршруту до наших позиций. От цели ушли далеко, а когда по команде штурмана Пряхин снова взял курс на село, — теперь уже на порядочной высоте, — они увидели горящую школу, а затем и метущихся возле неё немцев. Владимир направил на них самолёт и одну за другой выпустил две ракеты. Штурман же на подходе к ним сбросил трубу, и она, выплеснув на концах пламя, закрутилась над селом. Озеро, школа и все дома осветились как днем, по улицам бежали немцы, на площади перед школой их становилось всё больше. С высоты не было видно лиц, но Владимиру казалось, что все они в изумлении смотрят на чудище с двумя огнедышащими головами, которое не валится, а летит над ними, рассыпая искры и не торопясь ударить по головам, обжечь, спалить или совершить какое–либо иное страшное действо. А штурман тем временем пустил по ним автоматную очередь и крикнул: «А-a, сукины дети, получайте гостинцы Ивана!..»

Владимир помнил, что уходить от села надо так, чтобы извилистый берег озера выворачивался на левом крыле, и чтобы высота была побольше, под километр.

Огибая озеро, видел, как «двуглавый змий» понесся над лесом в ту сторону, где была линия фронта и куда они летели. Видно, парашют подхватило ветром, и он несёт трубу над деревьями, а в лесу, по данным разведки, от школы и до линии фронта располагались части танкового корпуса, который готовился к наступлению на Ленинград.