Баронесса Настя

И за руку, как важную даму, повёл её через анфиладу комнат. Очутились они в маленьком квадратном и очень милом зале. У самого окна — круглый стол, сервирован на две персоны. У стола строгая и вся в чёрном фрау Мозель. Встречая Настю, чуть наклонила голову и отставила стул. И когда Настя села, не торопясь прошла к другому стулу и отставила его для генерала. Настя не могла не заметить, что всё тут делалось чинно, важно, видимо, по давно заведённому и никем не нарушаемому этикету. Гостья лишь не знала назначения этого зала. Он не был обеденным, а служил для уединения генерала с близкими друзьями, главным образом, военными. Здесь велись приватные, а подчас и строго секретные разговоры.

Еду приносили две официантки, но тарелки наполнялись и подавались самой фрау Мозель. И пока она хлопотала, пока две официантки — бессловесные, белокурые девушки — приносили салаты, супы, фрукты, овощи, генерал молчал и даже не поднимал глаз на собеседницу. Но как только официантки исчезли и ушла фрау Мозель, генерал оживился и проговорил мягким, даже ласковым голосом:

— Расскажите мне о себе: кто вы и откуда, кто ваши родители и каковы ваши планы?

Настя ответила, не задумываясь:

— Если позволите, я вернусь в госпиталь.

— В госпиталь возвращаться незачем, — я уволил вас из армии.

— Тогда поеду домой, к тёте.

— А ваши родители?

— Родителей нет, они рано умерли. Я жила у маминой сестры, Марты Кригер. К ней и поеду.

Функ орудовал вилкой и ножом, с аппетитом ел и, казалось, был вполне удовлетворён тем, что ему сказала Настя. Держался он прямо, от головных болей, мучивших его в последнее время, не осталось и следа. Наоборот, старый генерал ощущал прилив новых сил, он едва сдерживал радость от сознания, что нашёл такое простое и верное средство борьбы с коварной, казалось, ничем неодолимой хворобой.

— Я тоже вышел из армии, навсегда, теперь уж точно… в строй мне не вернуться. Да, отслужил. Сорок лет, как медный котелок.

«Медный котелок. Пословица наша, русская», — думала Настя, стараясь не горбиться, не прятать глаза. Когда генерал говорил, она смотрела на него прямо, держалась уверенно и свободно. И к немалой своей радости замечала — или, может, ей так казалось, — что генерал не выдерживал её открытого взгляда: склонялся над тарелкой и ел быстрее, и стучал сильнее ножом и вилкой, и даже будто бы румянец ярче проступал у него на щеках.

И Настя не ошибалась. Её и тут не подводил нюх разведчика, но больше — интуиция женщины, привыкшей производить впечатление на мужчин.

— Вам сколько лет? — выдохнул Функ.

— Девятнадцать.

Ответила глухо и суховато.

— Вам не нравятся мои вопросы?

— Нет. Отчего же?

Функ чуть не поперхнулся от досады на себя, на свою солдатскую бестактность. Кисло улыбнулся, склонил набок седую голову и как–то неопределенно хмыкнул.

— Хорошо, хорошо, я больше не стану донимать вас вопросами. Оставляйте для себя немножко тайны. Но скажите мне честно: вас очень ожидает тётушка?

— Нет, не очень. Она теперь в Швейцарии и, кажется, вышла замуж.

— О! Это отлично! Это как раз то, чего бы я хотел. Я, видите ли, имею намерение пригласить вас жить в моём замке. А? Что вы на это скажете?

Генерал проговорил это твёрдо, своим хорошо поставленным басом и вытаращил на Настю мутно–зелёные глаза. Очевидно, он собрался с духом и перешёл на свой обычный генеральский тон.

Настя не растерялась. Она тоже в упор смотрела на генерала.

— Какую же роль вы бы отвели мне в вашем доме?

— Роль? Да, да… Роль — это мы придумаем. Ну хоть бы и так: вы — моя племянница. Её ведь тоже звали Кейдой.

— Но она погибла от взрыва бомбы. Вы сами это сказали.

— Да, погибла. Так все считают. Но кто видел её труп? Там все сгорели под обломками дома. А мы скажем: Кейда жива, она была в день бомбежки в отъезде.

— А что подумают те, кто её видел? Я же не та Кейда. Что тогда?

— Её никто не видел. Встречался с ней только мой сын Вильгельм, и то лет пятнадцать назад.

Настя не отвечала, она сосредоточенно ела. Предлагаемый генералом авантюрный сюжет был ей по душе…

Обед подходил к концу. У плеча генерала словно привидение выросла фрау Мозель. На Настю не смотрела, но Настя ощущала каждой клеткой своего существа, что фрау думает о ней, видит её, слышит её дыхание. «Кто она, каково её влияние на генерала, какая роль в замке?» — Настю теперь особенно остро занимали эти вопросы. Хотя она понимала: тайну фрау Мозель прояснит только время.

Генерал, не поворачиваясь к фрау, сказал:

— Вы не находите, что фрейлейн Кейда на меня похожа?

— На вас?

— Да, на меня, — твёрдо отчеканил генерал.

— Если вам угодно… — испуганно пролепетала фрау.

— Не мне угодно, а природе было угодно придать ей мои черты. Она же дочь моего брата.

— Дочь Конрада?

— Да, да, с вашего разрешения. Вы что, чёрт побери, не видите что ли! Это же Кейда! Моя племянница. Бог не дал мне дочери, но я всегда помнил: у меня есть Кейда.

— Да, герр, я теперь вижу. Девочка очень похожа на вас. В ней ваша стать, глаза, волосы. Мы сегодня во время ужина представим её Функам, Они будут рады.