Баронесса ринга

– Что я счастлив. – Он искренне улыбнулся, и на правой щеке появилась ямочка. Тут Марианна поняла, что ни разу не видела у него такого открытого – такого счастливого! – лица.

Его большие теплые руки скользнули ей на грудь, и Марианна застонала.

– Хорошо? – пробормотал он, умелыми пальцами лаская уже затвердевшие соски.

Она смогла только кивнуть, выгибаясь под его руками, а затем он прильнул к ней губами, и все разумные мысли испарились.

Сейчас, когда она распростерлась перед ним, это пиршество для голодных жадных глаз оказалось слаще, чем безумные сны, терзавшие его ночь за ночью.

Ее изящное сильное тело изгибалось, когда он целовал эти сладкие маленькие груди. Сент-Джон прикусил один сосок, она застонала, и он спросил, хотя заранее знал ответ:

– Такой чувствительный?

Она что-то прорычала и с силой потянула его голову обратно.

Он ублажал ее губами, а руки словно действовали сами: одна ласкала живот и крепкие бедра, а другая скользнула между ног.

Она открылась ему без колебаний, и теперь зарычал он сам, лаская пальцами завитки. Потом поднял голову, пробравшись к влажным припухшим складкам.

– Это все для меня, Марианна? – поддразнил ее он, слегка сжимая ее набухший бутон двумя пальцами.

Она ткнулась ему в ладонь.

– Пожалуйста… не мучай меня… можешь заняться этим позже.

Он засмеялся.

– Я хочу тебя прямо сейчас. – Она содрогнулась от желания. – Почувствовать тебя внутри. Умоляю.

Ее мольба, такая отчаянная и откровенная, оказалась самой чувственной из всех, что когда-либо говорили ему любовницы. Он шире развел ей колени, взял возбужденное естество в руку и начал поглаживать им влажные лепестки.

Она снова вздрогнула и раздвинула ноги еще шире.

– Боже, Марианна! – Сент-Джон изумленно покачал головой. Просто смотреть на нее уже было достаточно, чтобы все закончилось.

– Пожалуйста. – Она подалась к нему бедрами, и он выполнил ее просьбу, одним мощным толчком заполнив до отказа.

Марианна прикусила угол подушки, чтобы заглушить крик, но наверняка ее все равно слышали сразу в нескольких комнатах.

«Вот тебе и секретность», – подумал Сент-Джон, пригвоздив ее к кровати, чтобы дать время приспособиться к нему.

Она открыла глаза и посмотрела на него из-под отяжелевших век. По ее лицу расплылась широкая довольная улыбка.

– М-м, все чудесно. Но почему ты остановился? Хочу еще.

Сент-Джон приглушенно рассмеялся, услышав такие простые, откровенные слова.

– Как скажешь, – произнес он чуть сдержанно, медленно почти полностью вышел из нее, резко вошел и размеренно заработал бедрами, проникая все глубже и глубже.

Она поглаживала кончиками пальцев его грудь и живот, ласкала соски, царапнула, и он вскрикнул.

– Слишком грубо? – Она усмехнулась и ущипнула его.

– Ты ведьма.

Марианна напрягла внутренние мышцы, втягивая его еще глубже.

– Пожалуйста.

Он подчинился ее желанию, и теперь объезжал ее жестко, задевая чувствительный бугорок всякий раз, когда вонзался в нее.

Ему хотелось, чтобы это длилось вечно, но он понимал, что такое невозможно. Он сжимал зубы и думал об осушении посевов, трудовом законодательстве и католическом вопросе, а она подавалась к нему бедрами в молчаливой мольбе.

Сент-Джон чувствовал, что окончательно теряет контроль над собой, вонзаясь в нее так мощно, что сотрясалась кровать.

– Как долго я мечтал об этом: входить и входить в твое прекрасное тело, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Изголовье кровати громко ударялось о стену с каждым новым толчком.

Марианна изогнулась, чтобы принять его глубже, и Сент-Джон чуть не зарыдал. Его тело содрогалось в попытке оттянуть неизбежное.

Ее тело рванулось ему навстречу, и она закричала от восторга.

– Да! – застонал он. – Да, Марианна!

Он впился губами в ее губы и в последний раз вонзился в нее.

Марианна проснулась от того, что по животу ее гладило что-то мягкое и горячее. Она приподняла голову и увидела, как герцог ласкает языком и губами ее живот. Он взглянул на нее.

– А, засоня, проснулась.

– Я что, так долго спала? – спросила она и зевнула.

Он покачал головой и лизнул ее пупок.

Марианна засмеялась, когда он начал ласкать чувствительную плоть.

– Щекотно?

Она кивнула. Действительно щекотно, но этого сразу стало не хватать, когда он прекратил свои ласки и лег рядом.

Он приподнялся на локте, посмотрел на нее, отвел с ушибленного виска непослушную прядь и спросил:

– Надеюсь, не сделал тебе больно? Я не самый лучший медбрат. – Он едва заметно улыбнулся, но глаза оставались серьезными. – Мне не нравится, что тебе причиняют боль.

Она поймала его руку, поднесла к губам и по очереди поцеловала костяшки пальцев.

Глаза его вспыхнули, но губы сурово сжались.

– До сих пор тебе везло, но удача не будет с тобой вечно. Надо найти другой способ зарабатывать на жизнь, пока не получила тяжелое увечье.

Она отпустила его руку и, сердито сверкнув глазами, гневно воскликнула:

– У тебя уже что-то есть на примете? – Она осеклась, а он продолжил:

– Ты же знаешь, что я никогда не предложу тебе ничего подобного.