Барраяр

Иллиан замялся. - Сэр… Генерал Форкосиган императорским приказом имеет полный допуск. Уже много лет. Чтобы его отменить, мне тоже нужен приказ императора.

- Именно его вы и слышите, Иллиан. - В голосе Форкосигана скрежетнуло нетерпение. - Так приказываю я, Эйрел Форкосиган, Регент Его Императорского Величества Грегора Форбарры. Достаточно официально?

Иллиан тихо присвистнул, но, едва Форкосиган нахмурился, придал своему лицу полнейшую бесстрастность - Так точно, сэр. Принято к исполнению. Что-нибудь еще?

- Это все. И только в одно это здание.

- Сэр, - заговорил начальник охраны госпиталя, - но что если генерал Форкосиган откажется остановиться по нашему приказу?

Корделия живо вообразила себе картину, как какой-нибудь юный охранник будет повержен наземь этой живой легендой…

- Если вашу охрану настолько обескуражит один-единственный старик, они вправе применять силу вплоть до парализаторов, - ответил Эйрел устало. - Благодарю. Можете быть свободны.

Начальник охраны опасливо кивнул и разорвал связь.

Иллиан еще какую-то минуту маячил на экране, явно испытывая сомнения. - Разумная ли это мысль, в его возрасте? Парализатор может плохо сказаться на сердце. И графу точно не понравится, когда ему сообщат, что он куда-либо не вправе пройти. Кстати, почему…? - Эйрел просто смерил его долгим холодным взглядом. Наконец, Иллиан выпалил: "Есть, сэр!", откозырял и закончил разговор.

Эйрел откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя на пустое место над видеопластиной, где только что светились изображения. Потом поднял взгляд на Корделию, и губы его дрогнули в усмешке, выражавшей одновременно иронию и боль. - Он старик, - сказал Форкосиган наконец.

- Этот старик только что пытался убить твоего сына. То, что осталось от твоего сына.

- Я понимаю его взгляды. И его страхи.

- А мои?

- И твои тоже. Вас обоих.

- Когда он будет давить сильней… если попробует сюда вернуться…

- Он - мое прошлое. - Эйрел встретился с ней взглядом. - А ты - будущее. Остаток моей жизни принадлежит будущему. Клянусь в этом своим словом Форкосигана.

Корделия вздохнула и потерла ноющую шею и болящие глаза.

В дверь постучал, а затем тихонько засунул голову Куделка. - Сэр? Секретарь министра спрашивает…

- Минутку, лейтенант, - отмахнулся Форкосиган, жестом выставляя того за дверь.

- Давай-ка сбежим отсюда, - внезапно попросила Корделия.

- Миледи? - озадаченно переспросил Форкосиган.

- Имперский госпиталь, Имперская СБ, и вообще все имперское вызывают у меня тяжелейший случай импероклаустрофобии. Давай уедем на пару дней в Форкосиган-Сюрло. Ты там быстрее поправишься, а твоей преданной свите, - она мотнула головой в сторону коридора, - будет труднее до тебя добраться. Только я и ты, а, парень?

Сработает ли это? Не вернутся ли они к месту своего летнего счастья лишь затем, чтобы обнаружить, что не осталось ничего - все смыли осенние дожди? Она ощущала в душе отчаяние. Ей так хотелось хотела найти их утраченное равновесие, прочную сердцевину, на которую можно опереться.

Эйрел одобрительно приподнял бровь. - Отличная идея, милый капитан. И отца возьмем с собой.

- А надо ли на… ох, да. Понимаю. Конечно.

Глава 10

Корделия медленно проснулась, потянулась и забралась поглубже под огромное, подбитое пухом шелковое одеяло. Другая сторона кровати была пуста и - она потрогала вмятину на подушке - уже остыла. Должно быть, Эйрел удалился из спальни на цыпочках еще рано утром. Корделия блаженствовала: наконец-то она чувствовала, что выспалась, а, проснувшись, не ощутила цепенящей усталости, которая так давно не отпускала ее разум и плоть. Уже третью ночь кряду она спала прекрасно, согретая теплом тела Эйрела, и оба они были счастливы избавиться от так раздражавших кислородных трубок в носу.

Нынче утром их спальня - угловая комната на втором этаже старого здания, перестроенного из бывших казарм, - была прохладной и очень тихой. Широкое окно выходило на ярко-зеленую лужайку; ее дальнюю часть сейчас скрывал туман, окутавший и деревню, и холмы на дальнем берегу. Это сырое утро было таким приятным, правильным, таким чудным контрастом с уютом пухового одеяла. Когда она села, свежий розовый шрам на животе лишь заныл.

В дверь просунула голову Друшнякова. - Миледи? - тихо окликнула она, но тут увидела, что Корделия сидит, спустив босые ноги с краю кровати и крутит ступнями, пытаясь оживить застоявшуюся кровь. - О, отлично, вы уже проснулись.

Дру боком протиснулась в дверь, неся в руках большой и многообещающий поднос с едой. На ней было одно из самых удобных платьев, с широкой трехслойной юбкой, а поверх надет стеганый вышитый жилет. Ее шаги звонко простучали по широким половицам, потом сделались бесшумными, когда она ступила на тканый вручную половик возле постели.

- Я есть хочу, - удивленно заметила Корделия, обоняния которой достиг аромат еды с подноса. - Наверное, в первый раз за три недели. - Три недели с той жуткой ночи в особняке Форкосиганов.