Барракун. История последнего раба, рассказанная им самим

Это так. Я не вру. Мы много работали на него, понимаешь, но он не относился к своим людям как его брат. У них было две плантации. Одна на реке Тенесоу, другая – на реке Алабама.

О боже! Как я рад, что они освободили меня! У нас не было достаточно покрывал для постели. Мы так много работали! Женщины – они тоже работали в поле. Мы же редко работали в поле. У капитана Джима было пять кораблей, которые ходили из Мобила до Монтгомери. О боже! Я так много работал! На каждой остановке, понимаешь, я загружал дерево на корабль. Они торговали лесом, понимаешь, а мы занимались погрузкой. О боже! Я так уставал. Не спал. Корабль тек, и мы постоянно качали воду! На палубе не было поручней, и ночью, если не быть осторожным, можно было упасть за борт и утонуть. О боже! Я так рад, что меня освободили.

Каждый раз, когда корабль останавливался у причала, понимаешь, надсмотрщик с хлыстом прыгал на причал и стоял на земле. Хлыст был пристегнут к его поясу. Он орал:

– Быстрее, быстрее, вы! Бежать быстро! Что, не можешь быстрее? У тебя слишком легкий груз! Быстрее!

Если бежал недостаточно быстро, получал удар хлыстом. Если брал недостаточно большой груз, получал удар хлыстом. О боже! О боже! Пять лет и шесть месяцев я был рабом. Я столько работал! Я видел все причалы. Я могу перечислить тебе все их названия.

Первая остановка после Мобила – Утес 21-й мили. Следующая – Честанг. Потом Устье Тенесоу, потом Фор-Ганз-Шортер, потом мы проходили Томбигби, дальше Монтгомери-Хилл, следующая Утес Чутоу, потом Гейн-Тейн, потом Тей-Крик, потом Демополис, потом Клайборн, потом Лоу-Пичтри, потом Аппер-Пичтри, потом Уайт-Блаффс, потом Блю-Блаффс, следующая за ней Йеллоу-Джекет. Здесь река мелеет, иногда приходилось стоять, ожидая прилива. Следующая за ней – Каоба, потом Сельма, потом Беар-Лендинг, потом Вашингтон, потом последняя – Монтгомери. Я помню все, понимаешь, но я не был там с 1865 года. Может быть, я что-то забыл. Не могу сказать, что никогда не забываю. Я так много работал. У нас ничего не было, чтобы спать, мы спали на полу. Иногда подъем был таким высоким, что нам приходилось рубить дерево на две, три части, чтобы доставить его к реке. Пароходы тогда не сжигали уголь. Они жгли дерево, и им нужно было очень мно-о-ого дерева!

Война приближалась, но мы не знали о ней, когда она началась: мы видели, как белые люди бегали туда и сюда. Они пришли в Мобил. Они пришли на плантацию. А потом кто-то сказал мне, что люди на Севере начали войну, чтобы освободить нас. Я был рад это слышать. Куджо не хотел быть рабом. Но мы ждали и ждали. Иногда мы слышали выстрелы. Но никто не приходил и не говорил нам, что мы свободны. И мы решили, что они воюют из-за чего-то другого.

Янки пришли в Форт-Морган, понимаешь. Они вели войну, и им ничего не доставляли. Бедняги, у них не было кофе, ничего. Мы мололи рис и делали кофе. Потом у нас не было сахара, поэтому мы клали патоку в кофе. Это невкусно, понимаешь, но никто ничего не мог сделать. Капитан Джим Мехер не хотел, чтобы мы голодали, понимаешь, и он велел нам убивать кабанов. Он сказал, что кабаны его, и мы его, и ему не нужны мертвые. Понимаешь, мы убивали кабанов, когда у нас ничего не было!

Когда мы были на плантации, то радовались воскресенью. В этот день у нас не было работы. И мы танцевали, как в земле Африки. Американские цветные, понимаешь, говорили, что мы дикари, и смеялись над нами, и ничего нам не говорили. Но Свободный Джордж, понимаешь, он был цветным и никому не принадлежал. Его жена, понимаешь, была свободной очень долго. И она готовила для креолов[25] и купила Джорджа, чтобы пожениться с ним. Свободный Джордж пришел к нам и велел не танцевать в воскресенье. Потом он рассказал нам, что такое воскресенье. Мы этого раньше не знали. В земле Африки никто не говорил нам о воскресенье. И тогда мы больше не танцевали в воскресенье.

Знаешь, как нас освободили? Куджо расскажет тебе. Корабль, на котором я был, стоял в Мобиле. Мы собирались идти в Монтгомери, но капитан Джим Мехер не пришел на корабль в тот день. Куджо не знает почему. Я не забыл. Это было 12 апреля 1865 года. Солдаты янки пришли к кораблю и ели шелковицу с деревьев, что росли рядом, понимаешь. Потом они увидели нас на корабле и сказали:

– Вы больше не можете здесь оставаться. Вы свободны. Вы больше никому не принадлежите.

О боже! Я был так рад! Мы спросили солдат, куда нам идти? Они ответили, что не знают. Они сказали, что мы можем идти куда хотим, ведь мы больше не рабы.

Слава Господу! Я так благодарен, что они освободили меня. Некоторые из нас были на пароходе в Монтгомери, и они пришли в Мобил и разгрузили пароход. А потом их тоже освободили.