Барс

– Время настало, вот и появилось. Дар Барсов проявляется позже, чем у Пернатых, – Келуни вернула Волику обратно в кресло. – Поэтому теперь ты не бездарна. Ну, с недавних пор.

– А если я его спрячу? Спрячу и никому никогда не покажу! Тогда никто не узнает, я смогу остаться в Речной деревне, и…

– Тебя засекут Крылатые-следопыты даже раньше, чем ты можешь себе представить. На тебе пятно чистой магии Барсов, это лишь вопрос времени, – Келуни вздохнула с раздражением. – Да и к тому же… не перевоплощаться совсем ты не сможешь. То, что произошло с тобой вчера, будет происходить каждое новолуние против твоей воли.

– Но почему? Почему с моим телом происходит такое?! – она была на грани истерики.

– Я не знаю. Честно не знаю. Все те крупицы, которые были мне известны, я тебе уже рассказала. Больше ты сможешь узнать только сама, – Келуни кивнула куда-то наверх. – Там, на вершинах. У сородичей.

– Я не пойду к Барсам.

– У тебя нет другого выхода, милая. Либо Барсы, либо тебя уничтожит собственное племя.

И Волика хотела возразить, но… так некстати вспомнилась пылавшая в пламени шкура убитого зверя, ликование в глазах Пернатых, счастье… Счастье видеть беспомощность заклятого врага. И то было не совсем нормальное счастье; оно опьяняло, лишало здравого смысла и способности думать. Все чётко делились на «своих» и «чужих».

Причём своим оказывался не тот, кто вырос среди них. Свой – это подобный внешне и по способностям, а значит, равный.

– Пернатые убьют меня, если узнают?

– Даже не задумываясь, – Келуни нахмурилась. – Знаешь, Барсы в плане предателей милосерднее Пернатых. Им, зачастую, просто всё равно. Ну… я не могу знать наверняка, но мне так кажется. Как бы там ни было, в Речной деревне оставаться тебе не стоит.

Волике не хотелось нестись сломя голову неясно куда и неясно зачем. Да и как? Ей шестнадцать зим, в деревне её тётушка и младшая сестра. Как она бросит их здесь?

– А Вонола и Ворина? – девушка помолчала какое-то время, и тут её пронзила внезапная догадка. – Они будут в большей безопасности, если я уйду?

– Гораздо. – Келуни поднялась с места, взяв в руки короткий меч и со странным блеском в глазах принявшись его разглядывать. Меч был старый, обшарпанный: видно, пережил не одну битву в руках проводницы. Колдунья обернулась к Волике: – По крайней мере, племя не признает их причастными в сокрытии Барса в деревне. Ну и, конечно, так их не убьёшь ты сама в порыве очередного перевоплощения.

– Убить?.. Их?.. – Волика взглянула на собственные руки; в голове всплыли облики двух самых дорогих её сердцу Пернатых. Неужели под влиянием магии она могла сотворить с ними такое?

«Нет, я не имею никакого права! Не переживу, если с ними что-то случится по моей вине…» – Волика зажмурилась, смаргивая слёзы; если ради безопасности родных ей придётся навсегда исчезнуть из их жизни, она это сделает.

– Хорошо. Я убегу, – Волика вскочила с кресла и оглянулась, пытаясь отыскать глазами сестру. Это же дом проводников, верно? Девушка давно догадалась об этом, – но сначала извинюсь перед Вориной. Она сейчас тут? На верхнем этаже? Я хочу с ней поговорить напоследок, и с тётей…

– Нельзя, милая, – Келуни тяжело вздохнула, преградив девушке путь стальным лезвием меча. – Вся деревня считает тебя трагично погибшей. Не благодари.

– Ты уже всё подстроила? Даже меня… не спросив? – девушка посмотрела на проводницу с недоверием, и когда та нависла над ней, как охотник, заигрывавший со своей жертвой, паника подступила снова. – Но откуда ты знала? В конце концов, к такому надо было долго готовиться, да и… – Волика судорожно вздохнула. – Я ещё не попрощалась со своей семьёй.

– У тебя нет никакой семьи в этом племени, – сняв надоевшую маску добродушной колдуньи, Келуни превратилась в гнусного шамана, способного убеждать одними только взглядом и голосом. – Ни сестры, ни тёти. У тебя больше нет здесь друзей, нет знакомых. Остались одни лишь враги. И чем раньше ты это поймёшь, тем проще будет существовать остаток своей жизни.

Волика хотела что-то сказать, но проводница сделала медленный шаг вперёд, и девушке, чтобы не попасть под остриё меча, пришлось попятиться. В небесно-голубых пронеслась тень ужаса с осознанием, но думать времени не было: Пернатая двигалась в такт железному мечу, не сводя взора с оружия. Келуни заметно наслаждалась разыгрываемым представлением.

– Ты кое-чего не поняла с самого начала: я не добрая волшебница из легенд, которая безвозмездно помогает главной героине по доброте душевной. Нет, я совсем не такая. Где же твоя злость, ненависть ко мне, которой так и сквозило твоё миленькое личико тогда, когда я пришла на помощь твоей сестре? – Волика упёрлась в стену и задержала дыхание: меч замер у её шеи. Заточенное железо едва не касалось кожи; проводница не спешила совершать удар. Келуни, улыбаясь, продолжала: – Боишься меня… а ведь раньше едва ли не рвалась с кулаками. Какая скука. Но оно, наверное, и к лучшему.