Барселона: история города

Ни один из этих проектов ничего не принес Монтуриолю. Личные потери накладывались на неудачи в делах: умерли две дочери, а потом и жена. Обремененный долгами и удрученный утратами, он поселился в одной из комнат в доме своего зятя в Сант-Марти де Провенсальс, где и умер в 1885 году. «Время летит, — написал он за пару лет до смерти, — и я приближаюсь к концу своего жизненного пути, оставляя другим то, что хотел бы исполнить сам. Как много лет потеряно! С 1869 года вся жизнь была сплошными надеждами, а не реальностью».

После смерти Монтуриоля в Каталонии забыли, но, возможно, слава его переместилась во Францию. В 1860-х годах Жюль Верн готовился писать «Двадцать тысяч лье под водой». Не послужил ли Монтуриоль, хотя бы отчасти, прототипом знаменитого капитана Немо? Нельзя сказать с уверенностью, но это вполне возможно. Верн прочитал все научные отчеты и трактаты о подводных исследованиях, какие только мог найти. В 1867 году он даже сплавал на лайнере «Грейт Истерн» в Америку. Как раз проложили первый трансатлантический кабель, и одним из попутчиков Верна оказался американский предприниматель, затеявший этот проект, Сайрус Филд, которого писатель много расспрашивал об океанских глубинах.

Принимая во внимание страсть Верна к исследованиям — наставления в гидростатике, ихтиологии, ботанике изрядно засоряют его произведения, — вряд ли он мог не знать о Монтуриоле. Конечно, капитан Немо, загадочный персонаж, наделенный решимостью героев Гюго и байронической мощью, скрывший свою душевную рану в океанских глубинах, не похож на мягкого каталонца. По крайней мере, на первый, поверхностный взгляд. Немо обладал несметными богатствами, Монтуриоль был беден; Немо владела жажда мести, Монтуриолем — мечта о всеобщем братстве. И, разумеется, «Наутилус» с его обитой плюшем мебелью, сияющим хрусталем салоном, тысячами книг и «тридцатью первоклассными картинами», включая работы Леонардо, Рафаэля, Тициана, Рубенса и Веласкеса, очень мало напоминал тесный «Иктинео».

И все же есть интригующее сходство. Немо — утопист. «Миру, — провозглашает он, — нужны не новые континенты, а новые люди». Спасая ныряльщика за жемчугом от зубов акулы, он замечает, что бедный индус — «житель угнетенной страны; и я до последнего дыхания буду с такими, как он!» Когда рассказчик деликатно поднимает вопрос о чрезмерном, возможно, богатстве Немо, капитан его окорачивает: «Кто вам сказал, что я не найду способа распорядиться своими богатствами? Думаете, я не знаю, что на этой земле в избытке страждущих и угнетенных, несчастных, нуждающихся в утешении, жертв, взывающих к отмщению? Разве вы этого не понимаете?» Из вышесказанного профессор Аронакс поспешно делает вывод, что «…каковы бы ни были причины, побудившие его искать одиночества и независимости под водой… сердце его продолжает отзываться на страдания человеческие». «Наутилус», плавающий вне досягаемости земных правительств, независимый от политики, разумеется, сам является отдельной страной, подобием идеального государства Икарии. Утопия — и это знали «Битлз», как и Немо с Монтуриолем — «хочет жить в желтой подводной лодке».

IV

Проект Монтуриоля, с его обещанием больших технологических возможностей, может считаться одним из главных штрихов в абрисе Барселоны 1860-х годов. Были и другие проекты большого социального значения, два из них — довольно широкомасштабные: снос Бурбонских стен, который означал бы — по крайней мере, на это надеялись каталонцы — символическое поражение мадридского централизма; и план расширения Барселоны. Другие два проекта имели более узкое, чисто культурное значение: возрождение хоровой музыки, способствующей укреплению чувства национальной гордости и взаимной поддержки среди каталонских рабочих; и возобновление «цветочных игр» — состязаний сочинителей, в основном поэтов, которые в современном варианте распространяли апробированные ценности каталонского среднего класса.

Разрушение стен явилось событием большой символической важности, но его не произошло бы, если бы этого хотели только левые. Однако того хотели все каталонцы — особенно торговцы и владельцы мануфактур, заседавшие в могущественной Хунта де Комерс, торговой палате, основанной еще в 1758 году, чтобы ускорить экономическое развитие города. И когда это эпохальное событие свершилось, дальнейшую судьбу города вверили не архитектору, а гражданскому инженеру с утопическими социалистическими взглядами — Ильдефонсу Серда. Этот человек, оказавший на Барселону большее влияние, чем кто-либо до или после него, был другом Монтуриоля, приверженцем идей Сен-Симона и Этьена Кабе. Он разработал самый продуманный и теоретически обоснованный план европейского города, какой только возможен был в XIX столетии. Чтобы увидеть его истоки, нам придется вернуться немного назад.