Барселона: история города

Я оставил это здание напоследок, потому что так поступил и Гауди — и не по собственному выбору, а по необходимости. Как всем известно, он его не закончил. Всякий знает также, что церковь сейчас заканчивают другие, по планам, основанным лишь на домыслах об истинных намерениях Гауди, используя материалы — железобетон и синтетические отделочные покрытия вместо камня, — которые не имеют ничего общего с частями здании, построенными при жизни архитектора. Наибольшую готовность к спонсорству проявляют японские корпорации. Они вложили в строительство миллионы долларов наличными и оказали неоценимую техническую поддержку. Ведь кто лучше японцев знает, что такое подделка и стилизация в архитектуре — разве что Майк Эйснер с его Диснейлендом. Они делают этот благородный жест, чтобы укрепить свой имидж покровителей прекрасного. Гауди-сан просто сводит японцев с ума. Они считают его Ван Гогом архитектуры. Его тщетные старания завершить Саграда Фамилия задевают заветную струну, звон которой не смолкает в их древней культуре: благородство поражения. Может быть, Гауди, который в последние годы жизни ходил по домам с миской для пожертвований, прося на храм, ассоциируется у японцев с образом героического, обедневшего монаха-самурая. Да, возможно. В конце 1980-х годов выставку наследия Гауди — мебель, изделия из металла, фотографии, рисунки — посетили 1,4 миллиона человек, почти вдвое больше, чем в 1981 году ретроспективу работ Пикассо в Музее современного искусства в Нью-Иорке. Антони Гонсалес, архитектор, ответственный за блестящие и проведенные со всем возможным уважением и тщанием реставрационные работы Палау Гюэль, считает, что более половины оконных щеколд и дверных ручек исчезли во вместительных сумках японских туристов за последние несколько лет. Туристам запрещено подниматься на крыши Палау Гюэль и Каса Мила, потому что они бессовестно отдирают плитку. Основания железных светильников Гауди на Пассейч де Грасиа, отделанные белыми тренкади, неуклонно теряют керамическое покрытие, так как японцы отковыривают кусочки плитки, чтобы увезти их домой в качестве сувениров — не зная, правда, что к основаниям Гауди как раз не приложил руку, разве что они выполнены в его манере. Каса Батльо продается, цена 100 миллионов долларов. Такие деньги в состоянии заплатить только японец. Никто в Барселоне точно не знает, почему японцы так зациклились именно на Гауди: как архитектор он не имеет ничего общего с классической японской архитектурой. Может быть, именно в этом и дело. Но изучать вопрос слишком тщательно и подробно было бы неразумно, разве что когда мания схлынет, как золотая лихорадка. Одно несомненно: Саграда Фамилия — первый католический храм, обязанный денежными вложениями туристам, исповедующим синтоизм. Даже Гауди, который верил в чудеса, не мог такого предположить.

Но деньги поступают и от каталонцев-католиков, да и от католиков всей Испании. И впервые с момента окончания гражданской войны есть вероятность, что здание будет достроено, притом в ближайшие двадцать лет, уж точно — до столетия со дня смерти Гауди. Эта перспектива по-прежнему вызывает массу разногласий между архитекторами, критиками, интеллектуалами, презирающими «новую» Саграда Фамилия как фальшивый китч, и теми, кто остается верен первоначальному замыслу. Во главе последних стоят архитектор Жорди Боне и скульптор Хосеп Субиракс, которые рассматривают завершение церкви как священную миссию. Критики бессильны: ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить достраивание здания, так как оно не является собственностью ни Ажунтамент, ни Женералитат, ни даже церкви. Оно принадлежит частному религиозному фонду, который существует только для того, чтобы достроить Саграда Фамилия, и совершенно глух к любой критике.