Барселона: история города

С XVI века Мадрид отказывал королевству Арагона и Каталонии в праве припасть к реке золота и серебра, которая текла через Атлантику из Америк. Барселона в дни своей независимости была отстранена от разграбления американских колоний, а порабощение Мадридом открыло для ее торговцев Атлантику, и в 1755 году они основали торговый синдикат «Барселонская компания Вест-Индской торговли». Каталонские суда начали курсировать между Кадисом и испанскими колониями — Кубой, Санто-Доминго, Пуэрто-Рико. В 1778 году ограничения на экспорт каталонских товаров в испанские колонии отменили. Вывозили специи, лекарства, бумагу, — но в основном бренди и текстиль.

Огненная вода, aguardiente, была могущественной валютой в колониях, и жажда Латинской Америки не иссякала. Бессмысленно было экспортировать вино во Францию (или куда-либо еще в Европу), а тут продукция каталонских виноградников впервые пошла на экспорт. Из испанских вин континент в XVIII веке интересовали только мадера, шерри и портвейн, но бренди, будучи очищенным, занимало меньший объем, и его было легче перевозить. Из-за этого возникла тенденция, достигшая апогея сто лет спустя, — переход от выращивания зерновых к виноградарству. Большинство каталонских ферм находились в долинах, далеких от крупных дорог, контакта с барселонским рынком не имели. Учитывая дороговизну перевозок, фермерам из отдаленных районов было невыгодно продавать зерно в городе и вообще его вывозить. Но виноградное вино — изначально, как правило, плохого качества — можно очищать там, где оно изготавливается, и экпортировать в виде агуардьенте. Дистилляция вина до дешевого бренди открыла даже самому худшему каталонскому винограду дорогу на рынок Нового Света. За восемь лет, между 1784 и 1792 годами, каталонский экспорт в американские колонии увеличился в четыре раза — с четырнадцати до пятидесяти шести миллионов реалов.

Впрочем, большая часть экспорта все-таки приходилась на ткани. После Войны за испанское наследство Бурбоны больше не контролировали ткацкие фабрики Северной Италии и Нидерландов, что означало, что каталонская текстильная промышленность, хоть и все еще в зачаточном состоянии, стала быстро развиваться, чувствуя себя вполне конкурентоспособной внутри империи. Предоставив каталонцев самим себе, Мадрид тем самым стимулировал образование мануфактур. Каталонцам теперь нужно было развивать промышленную базу, что они и стали делать. После 1730 года как цены на текстиль, так и международный спрос на ткани подскочил, а рабочая сила в Каталонии по-прежнему оставалась дешевой, и ее было много. Каталонские крестьяне искали работу на барселонских ткацких фабриках, а из-за Пиренеев тоже шел приток рабочей силы. Это вызвало мощный подъем. Промышленность, развиваясь, перетягивала людей из сельской местности в город, в результате чего менялись и город и деревня. В 1750 году в Испании было два центра буржуазии. Первый — Кадис, город торговцев и покупателей. Второй — Барселона, город производителей.

Остальная Испания, погруженная в летаргию, презирала торговлю как подлое ремесло, как занятие для евреев, англичан и, конечно, каталонцев — этих стяжателей низкого происхождения. Между тем хлопчатобумажная и шелковая продукция быстро превратила Барселону в Манчестер Средиземноморья.

Каталонские предприниматели прибыль снова вкладывали в дело. Что касается технологии, она была довольно отсталой, но все же не такой отсталой, как в остальной Испании. Каталонцы строили водяные мельницы, вводили в производство первые ткацкие станки, примитивные, лязгающие и опасные, но они все равно были производительнее, чем традиционная maquina bergadana, то есть ручная прялка, которая использовалась в каталонских деревнях с XVI века. В 1785 году Франсиско де Самора, приехав в Барселону и окинув город взглядом с высоты церковного шпиля, увидел «деревни, фермы, “суконные поля", деревья, сжатые нивы, виноградники и фруктовые сады». На «суконных полях» (они же prats d'indianes, «ситцевые луга») разворачивали отрезы выбеленного хлопка на просушку, а деревянные клише с рисунком для них изготавливались вручную в мастерских города. Объем производства был невелик. Даже самые крупные красильные мастерские не нанимали больше сорока работников. Зато мастерских было много, выживали и сливались друг с другом наиболее конкурентоспособные.