Барселона под звуки смерти

Крис улыбнулся, представив, что уже очень скоро выгодные заказы посыпятся на него со всех сторон. Нужно только разрушить жизнь одной невзрачной испанской девчонки.

«Игра начинается», – подумал Крис, устраиваясь на высоком стуле рядом с ожидающей заказ Бонитой.

– Извините, вы говорите по-английски?

Глава 11. Та ещё дилемма

Даже самый сумасшедший день рано или поздно уступает место закату. Солнце отправляется освещать другую сторону планеты, а небо, будто желая оттянуть внимание на себя, щеголяет невероятными красками.

Тёмно-лиловый переходил в сиреневый, сменялся бледно-розовым и таял в голубом с вкраплением пушистых белых пятен. Запостишь такую красоту в инстаграм – обвинят в злоупотреблении фильтрами. Но туристы всё равно позировали на песчаной линии знаменитого пляжа Барселонета, смеялись, демонстрируя друг другу получившиеся кадры, – в общем, вели себя как нормальные люди, жизнь которых текла предсказуемо и понятно.

Ника сидела чуть поодаль от всеобщего веселья, погрузив ступни в песок, и отрешенно смотрела на темнеющее море. Белая пена беззвучно облизывала берег, чайки открывали клювы, привлекая внимание криками, которые Ника не могла слышать. На сумочке рядом лежало зарядное устройство, подключенное к пауэрбанку, сверху расположилось одинокое левое колечко.

Деловой наряд (юбка и блузка) не вписывался в расслабленную атмосферу пляжа, но шорты и топик остались в квартире, которую сейчас осматривали коллеги Рамиро. Временное жилище Ники местом преступления не являлось (точнее, являлось местом кражи, но не убийства), поэтому никто её не выселял. И это, пожалуй, было единственной хорошей новостью за весь вечер.

После разговора со следователем явился арендодатель – худощавый дедуля с густыми белыми бровями. Он что-то долго втолковывал Нике на испанском, понимающе кивал на её «Yo no hablo español³⁵», но всё равно продолжал разъяснять, жестикулируя и повышая голос. Видимо считал, что если говорить громче, она мигом всё поймёт.

Этот разговор напомнил тот день, когда Ника отважилась впервые выйти из дома со слуховым аппаратом. Кассирша, складывая продукты в пакеты, что-то спросила, указывая на упаковку овсянки. Спрятанный под банданой слуховой аппарат выдал лишь звуковую кашу. Ника переспрашивала дважды, но понятнее от этого не становилось. На третий раз продавщица заорала так громко, что наверняка услышали не только посетители у дальних стоек, но и бабушки у соседних подъездов. А Ника по-прежнему не поняла ни слова. Слуховой аппарат в отличие от импланта усиливал громкость, но чёткости не добавлял. Кричи не кричи, плохую дикцию тугоухий не разберёт, в лучшем случае догадается из контекста. Пришлось хватать пакеты и ретироваться, надеясь, что информация была не очень важной.

Однако с арендодателем этот номер бы не прошёл – дедуля точно не просто так распинался. Хорошо, что на выручку снова подоспел Кирилл – как оказалось, конкурент неплохо владел не только английским, но и испанским. Бессвязная речь обрела смысл: «Он говорит, что поменяет замок и оставит ключ на входе в подъезд. Код от локера пришлёт тебе на вотсап позже».

Ника ещё минут десять потопталась в коридоре, наблюдая, как полицейские усиливают бардак в квартире, посыпая мебель чёрным порошком. А потом, уточнив через Кирилла, что в её присутствии не нуждаются, тихонько выскользнула из дома. Она брела вдоль шумного бульвара Рамбла, не обращая внимания на всеобщее веселье, вышла на набережную и сама не заметила, как оказалась на пляже. Тут и просидела последние полчаса.

Песок приятно щекотал ступни, солёный ветер обдувал лицо, а туристы постепенно перемещались на ресторанные террасы, расположенные чуть поодаль. Ника уже в сотый раз разблокировала телефон и гипнотизировала иконку с видеокамерой, пока экран не погас снова. Она никак не могла заставить себя позвонить брату. Сначала ждала, пока зарядится серёжка, потом пыталась придумать, как начать разговор. Теперь же отчаянно искала ещё хоть один более-менее достойный повод отложить беседу.

Миха поручился за неё, воспользовался связями, пропихнул в этот эксперимент, а она… Да, не виновата, что серёжка пропала. Да, это скорее стечение обстоятельств, случайность, перевернувшая только-только устаканившуюся жизнь, но как же тяжело было рассказать обо всём брату.

Она надела серёжку, включила блютус, снова разблокировала телефон и вышла в список контактов. С Михой обязательно поговорит, но позже, сейчас ей нужна поддержка.

Однако с поддержкой вышел облом. Женёк слушала внимательно, почти не перебивая, не перетягивая разговор на себя. Глаза её округлялись, пока Ника рассказывала про кражу и убийство. Потом хлынул поток нравоучений:

– Ты совсем офонарела?! Врёшь полиции в чужой стране! В тюрьму захотелось?

Ника огляделась, боясь, что возмущения Женька распугают тех немногих туристов, что всё ещё бродили по пляжу, а потом с облегчением вспомнила, что голос подруги передаётся прямиком на имплант.

– Что за бред, Жень? Какая ещё тюрьма?