Барселона под звуки смерти

(Всё в порядке. Привыкнешь).

Ника отвела глаза.

– Did you? – прошептала она еле слышно.

(А вы привыкли?)

Лицо Марибель оставалось невозмутимым, но пальцы с силой стиснули телефон.

«Пришлось, но я не смирилась», – высветилось на экране.

Оставшийся путь они проехали молча, изредка обмениваясь взглядами. Наверное, им было, что обсудить, но разве слова имели смысл?

«Надо быть невероятно сильной, – думала Ника, – чтобы продолжать улыбаться или как ни в чем не бывало читать новости, когда тебя вышвырнуло из жизни».

– Let’s go⁴¹, – на очередной остановке Марибель коснулась пульта на подлокотнике и выехала в проход.

Всё тот же парень в бейсболке откинул пандус, будто стоял наготове и ждал, когда понадобится помощь. Марибель, орудуя пультом, выехала на улицу спиной вперёд. Ника вышла следом. Они оказались на знакомой аллее, ведущей к «Сэферу». До начала конференции оставалось ещё сорок минут. Листовок хватит на первые пару часов, а потом снова бежать в торговый центр. Конечно, стоило напечатать их вчера, но как-то не до того было.

После кондиционера барселонская жара показалась даже приятной. Однако уже спустя пару минут Ника искала глазами тенёк, чтобы укрыться от палящего солнца. Деревья, как назло, пушистыми шапками не выделялись, подстрижены ровненько, под линеечку – ни одной приличной кроны!

Марибель катилась по тротуару и, казалось, не замечала, как расступаются прохожие.

– For how long? – она чётко выговаривала английские слова, Ника без проблем её понимала.

(Как давно?)

Бессмысленно отрицать очевидное, Марибель уже догадалась о её «особенности». Наверное, что-то спрашивала, когда Ника проходила через металлодетектор, сложила два и два и сделала вывод.

– Half a year.

(Полгода).

Испанка не отводила глаз, не вздыхала и не качала головой. Она просто задавала вопросы, будто речь шла не о глухоте, а о банальной простуде.

– Что случилось?

– Авария.

Марибель печально улыбнулась.

– Надеюсь, тот ублюдок в тюрьме.

Ника не ответила. Что она могла сказать? Что хирурга, сломавшего её жизнь, постигла другая кара?

Они остановились около передвижного киоска с кофе.

– ¡Hola, Alberto! – Марибель протянула продавцу пять евро.

Парень в белоснежной рубашке приветственно козырнул, отсчитал сдачу и зажужжал кофе-машиной, не уточнив заказ. Похоже, Марибель была здесь постоянным клиентом.

Ника хотела взять капучино, но передумала и попросила любимый Кириллом флэт-уайт, а на закуску – булочку с изюмом. Так себе завтрак, но, возможно, в обед удастся съесть что-нибудь посущественнее.

Пока продавец готовил кофе, Марибель снова достала телефон.

«Полгода – это хорошо. Ты молодец. Я выбралась из дома через год. Тяжелое было время».

Ника кивнула. Если бы не серёжки, она бы до сих пор оплакивала свою исковерканную жизнь.

«У тебя есть плечо?» – продолжила Марибель.

Ника непонимающе подняла брови. Погрешности перевода?

«Плечо, – снова набрала Марибель. – Нельзя рыдать в одиночку. Нельзя закрываться. Я пыталась, а потом случился срыв. Нужно об этом говорить».

Ника вспомнила вчерашнюю беседу с подругой и усмехнулась. Женёк не поймёт. Никто не поймёт. Да и то время, когда ей нужно было плечо, осталось в прошлом. Зачем перемалывать решённые проблемы? Серёжка, конечно, не делает её полностью «нормальной», но это вопрос времени. Она адаптируется, уже получается неплохо, пройдёт месяц-другой и будет слышать, как раньше.

Они подошли к «Сэферу». Марибель ловко заехала внутрь и помахала брюнету с тонкими усиками, сидящему на её месте за монитором. Ника остановилась у металлодетектора. Выложила из кармана телефон и монетки. Сняла серёжку. Марибель уже сидела за экраном, её коллега собирал рюкзак, видимо, уходил домой после ночной смены.

Ника прошла под рамкой и надела серёжку, возвращая ненадолго исчезнувшие звуки.

Марибель поманила её, размахивая в воздухе розовым листочком. Ника подошла к столу. На листочке от руки были нацарапаны цифры и имя «Maribel».

«Мой номер. Звони, если не найдёшь другое плечо».

Ника улыбнулась и спрятала листочек в сумку. Вряд ли он понадобится. Да, Марибель распознала в ней родственную душу, видимо, тянулась к соотечественнице из мира по ту сторону бездны. Ника уже видела такое на форумах для «особенных»людей: глухие делились историями, назначали встречи, давали друг другу советы и просто болтали ни о чём. Вот только она даже на форумах была анонимным гостем и уж тем более не собиралась изливать душу Марибель.

Махнув на прощание, присела на диване в холле, допила кофе, а потом отправилась на ресепшн. Шеф же просил к нему заглянуть. Рыжеволосый парень за стойкой, услышав, что она пришла к синьору Гордееву, попросил предъявить документы. После чего поднял трубку телефона:

– Good afternoon, señor. You have a visitor in reception⁴², – он заглянул в паспорт Ники и с явным усилием прочитал: – Veronica Lovkina.

– Чего? – послышался из трубки голос шефа. – А, Вероника Семённа! Окей, окей. Пусть, как его, кам ин⁴³.