Барселона под звуки смерти

Крис работал чисто, называл себя интеллектуалом, никогда не марал руки и не участвовал в заказах, предполагающих «мокруху». Поначалу это дело казалось не сложнее прочих. Но всё испортила Хищная рыба. Мало того, что раскусила его план, так ещё вчера копалась в его телефоне. Крис застукал её, когда вернулся в комнату с утренним кофе. Конечно, он не хранил там никакой инфы, однако сам факт настораживал.

Он выключил воду и вытер распаренную кожу. Давненько на душе не было так противно. Муки совести запрещал кодекс, вот только он не предусматривал, как с этими муками бороться. Полотенце отправилось на пол, уборщица заменит его утром, а Крис вышел из ванной и улыбнулся растянувшейся на кровати Боните. Пора было посвятить её во все аспекты плана, кроме одного, финального, о котором временной союзнице знать не стоит.

Глава 19. Две минуты позора

В ресторане на первом этаже «Сэфера» было немноголюдно: худощавый парень у бара потягивал то ли виски, то ли бренди; за столиком в дальнем углу сидели три китаянки – каждая, уткнувшись в свой телефон; у окна чёрнокожая красотка в лазурном платье задумчиво водила ложкой в креманке с мороженым.

Мелодичный женский голос напевал о мире из фантазий, в котором так приятно жить:

They can say, they can say it all sounds crazy

They can say, they can say I've lost my mind

I don't care, I don't care, if they call me crazy

We can live in a world that we design⁵⁰

Ника знала эту песню – мелодия запала в душу после мюзикла «Величайший шоумен». Но сейчас не вслушивалась в слова, не замечала снующих туда-сюда официантов и позвякивания посуды. Она изо всех сил старалась запихнуть в себя хоть ложку супа. Булочка с изюмом и тарталетка с икрой за весь день – неплохой способ сэкономить, вот только желудок так угробить – раз плюнуть. Однако даже аромат куриного бульона и румяные сухарики аппетита не вызывали. Перед глазами стояли лужа рвоты и бледное лицо Романа Валентиновича. В ушах всё ещё звучал голос Ромика: «Папа! Папа, ты меня слышишь?»

Увидев шефа на полу, Ника первым делом бросилась к телефону. Позвонила на ресепшн и на ломаном английском попросила вызвать скорую. Потом они с Ромиком перетащили Романа Валентиновича на диван. Кто бы мог подумать, что щупленький шеф окажется таким тяжёлым!

Его рот приоткрылся, лоб горел, а штаны (Ника старалась этого не замечать) намокли. Запах мочи смешался с запахом рвоты. И самое страшное – глаза были открыты, но шеф никак не реагировал на просьбы сына: «Папа, скажи хоть что-нибудь! Папа, видишь меня? Слышишь?»

Зрачки Романа Валентиновича метались, словно он следил за чем-то, видимым лишь ему. Вдруг он что-то невнятно прохрипел, глаза закатились, тело обмякло.

«Папа, не уходи! Папа, оставайся здесь! Папа! Папа! Папа!» – голос Ромика всё звучал и звучал в голове.

Ника водила ложкой в тарелке и винила себя за то, что растерялась. За то, что не набрала холодной воды, чтобы протереть шефа и хоть немного сбить температуру. Она не знала, как оказывать первую помощь и бессмысленно сидела рядом все те долгие пять минут, пока ехала скорая.

Врач довольно быстро поставил предварительный диагноз – гипергликемия. Уточнил у Ромика, страдает ли шеф диабетом и, получив отрицательный ответ, сказал, что нужно делать анализы, но обычно в подобных ситуациях виноват стресс. Скорее всего сахар в крови был высоким уже несколько дней, а Роман Валентинович злоупотреблял сладким и не замечал симптомы: жажду, раздражительность, резкую смену настроения, быструю утомляемость. Ну а сегодня что-то его окончательно доконало, и гипергликемия перешла в острую стадию.

Ромик слушал врача и становился всё бледнее. Он, наверное, как и Ника, думал о том сообщении про воронку продаж. Могло ли это послужить спусковым крючком? Или дело было в утренней перепалке с «красной командой»? Ника вспомнила, как Роман Валентинович вечно жевал шоколадки и попивал колу. Как сначала отчитывал её за инициативу, а потом заявлял, что полностью доверяет. Да, его настроение скакало от минуса к плюсу, но кто бы мог подумать, что это не особенности характера, а симптомы болезни! Понятно, что он злился из-за клиентов, которых уводили конкуренты, но кто мог предположить, что шеф жил в постоянном стрессе?

Почему тогда сорил деньгами, если места себе не находил из-за трудностей «Царской трапезы»? Что это? Способ закрыться от проблем?

Целый час она просидела в больнице, подбадривая Ромика. Он то начинал говорить без умолку, то молчал, погрузившись в свои мысли.

«Врач сказал, папа всё держал в себе. Правильно, с кем ему общаться? Мама только-только инфаркт пережила, это его ещё больше подкосило. А я, дурак, со своими нотациями… Даже не знаю, как ей сказать».

«С Дебби Холл встреча сорвалась. Папа рассчитывал, что мы пообщаемся вечером и отодвинем “красных”. Ничего, пусть подавятся, гады, не до них сейчас. Главное, чтобы папа поправился».

«А если они не собьют сахар? Что, если не выведут его из комы? Какой же я идиот, не мог вовремя заткнуться, вместо того, чтобы поддержать его, только на мозги капал».