Барсук

— Конечно. Вы подаете заявление в Налоговое управление. Могу отправить вам завещание, чтобы вы его приложили. Если они примут заявление, процесс занимает полгода с момента уведомления, и он будет мертв, по крайней мере юридически.

— Спасибо за помощь! Вы не представляете, как вы мне помогли!

— Да не за что! — Эмма встала и, пожимая Аннике руку, серьезно взглянула ей в глаза — добродушное настроение как ветром сдуло. — Вы уверены, что хотите это делать?

Тени в комнате сгустились. Тяжелые книжные полки склонились над Анникой, живот медленно сводило от беспокойства. Они там были — существа с когтями. Может, они мучили и Апельгрена. «Она действительно этого хочет?»

А у нее есть выбор?

— К чему такой вопрос? — наконец, спросила она.

— Потому что это значит, что издательство убьет его, пусть только и на бумаге. — Эмма приподняла бровь и сильнее сжала руку Анники. — Это вызовет… вопросы.

Густая слюна собралась у Анники в горле. Она пыталась ее сглотнуть, но безуспешно.

— Я понимаю. Но я должна. Ради выживания издательства. «Ради моей работы. Моего дома».

— Я понимаю, — ответила Эмма. Она моргнула, и все стало как обычно. Она улыбнулась и отпустила руку Анники. Книжные полки ровно стояли вдоль стен, по-прежнему набитые книгами. — Тогда прощайте, госпожа Гранлунд. Приятно познакомиться! Удачи с заявлением!

18

Я ощущал все более сильное отвращение и к товарищам, и к собственным жалким романтическим попыткам. Несмотря на окружавших меня людей, я становился все более одиноким. Но я все-таки получил образование и в итоге нашел работу. Незаметно для внешнего наблюдателя моя жизнь была серой, лишала меня кислорода. Узнаете себя?

Понедельник, 22 ноября

— Есть один способ, — сказала Анника. Щеки все еще горели от мороза и оживления после прогулки обратно в офис. — Я только что встретилась с адвокатом, и мы пришли к заключению, что есть один способ.

— Не знаю, имеет ли это уже значение, — сказал Тобиас, вздохнув и положив очки для чтения на клавиатуру, так что зазвенела металлическая оправа.

— Конечно, имеет! — ответила Анника, сглатывая комок. — Что с тобой? Эта книга может спасти издательство, Тобиас. Ты же сам знаешь. В ней есть всё. Достаточно крови, немного ужасов, правдоподобный полицейский. И актуальная тема.

— Да, ты в принципе права. Но ты читала письмо?

— Какое?

— От Фредрика. Прочти его сначала.

Мобильный зажужжал у Анники в кармане джинсов. Она достала его и начала читать, пытаясь увернуться от взгляда Тобиаса, преследовавшего ее, как упрямые муравьи.

— Черт! — воскликнула она.

— Понимаешь теперь?

Анника посмотрела на него.

— Нет. Новая ставка на дом. Они не сдаются. Понимаешь, как раздражают покупатели, которые все время ставят на пять тысяч больше?

Тобиас пожал плечами.

— Наверное, они не хотят платить больше разумного?

Анника отправила СМС Мартину, чтобы тот поднял цену. Альтернативы у них нет, они должны заполучить дом.

Тобиас покачал головой.

— Черт с этим! Могу рассказать, о чем письмо. Владельцы на все плюнули. У нас есть девять месяцев, потом деньги кончатся.

Анника села на гостевой стул Тобиаса. Силы покинули ее. Девять месяцев совсем не то время, которое им на самом деле необходимо. Столько времени потребовалось бы только для того, чтобы отредактировать, сделать макет и напечатать что-то приличное. Еще больше — чтобы прорекламировать, продать и получить прибыль, не говоря уже о заявлении о признании умершим. И все равно она пока не хотела сдаваться. «Может, получится».

Анника не понимала, как справилась, но ей удалось встретиться с Тобиасом глазами, не выдав свое волнение.

— Все нормально. Нам нужно всего шесть месяцев.

Тобиас недоверчиво взглянул на нее. Анника наклонилась к нему.

— Ты ее читал. Она нуждается в редактировании, но не более того. В основном она и так хороша. Сколько рукописей, которые нам присылают, мы можем вот так взять и издать?

— Но, Анника, мы же уже говорили. Мы не можем ее издать, понимаешь. Человек ведь исчез.

— Не знаю. Думаю, что он мертв, а ты что думаешь? — Анника наклонилась ближе и заглянула глубоко в глаза Тобиасу. — Все так, как ты сказал. Он завещал все свои книги издательству Эклунда. Если он мертв, значит, это рукопись издательства. Мы можем издать ее, если хотим. Нам даже не нужно выплачивать роялти. Все деньги пойдут нам.

— Ну да, ну да. Но мы не знаем наверняка, мертв ли он.

— Он исчез достаточно давно, чтобы быть признанным умершим. Это займет всего полгода. А пока мы можем подготовиться к быстрому распространению. Реклама, обложка, набор. Успеем.

Тобиас скрестил руки и покачал головой:

— Конечно, может, и успеем. Но это было бы неправильно. Я о том, что если рукопись нам и правда передал он, то он должен быть жив, разве нет?