Бару Корморан, предательница

Но Амината, похоже, не слишком тосковала по родине, да и сил на то, чтобы выиграть Войну Армад, им не хватило, а раз так, что они могут предложить?

Бару с легкостью добилась средненьких непримечательных успехов в социальной гигиене и инкрастицизме — маскарадской философской доктрине прогресса и регулирования наследования. А по искусству фехтования она показывала отличные результаты, превосходя даже многих мальчиков, сделавшихся к семнадцати годам значительно крупнее и сильнее девочек.

Но фехтование не входило в экзамен на государственный чин, а надзиратели, учителя, Кердин Фарьер и сама Бару в ночных разговорах с матерью во время самовольных отлучек из школы постоянно твердили, что экзамен — это все. Именно он являлся ключом к Фалькресту, к академиям и к пресловутому Метадемосу, где пестовали особых людей для заранее определенных целей! И, конечно же, лишь сдача экзамена на государственный чин и могла привести к парламентскому креслу!

Если Маскарад нельзя остановить ни копьем, ни пактом, она изменит его изнутри.

И вот в начале нового торгового сезона пришло время экзамена. Вопросы и задания были доставлены из Фалькреста в запечатанных воском тубусах, принесены в школу под вооруженной охраной и поданы ученикам, как праздничное блюдо.

Кердин Фарьер украдкой вручил Бару фляжку, наполненную чистой родниковой водой с примесью какого–то снадобья — помогающего, по его заверениям, сосредоточиться.

— Его принимают фалькрестские полиматы!

Бару спрятала фляжку в спальне и приступила к экзамену с ясной головой. Все страхи и тревоги сжались в ровные и точные геометрические линии.

Мысли Бару сконцентрировались на коротком временном отрезке.

Она запретила себе думать о том, что ее будущее целиком зависит от того, насколько успешно она заполнит экзаменационные листы.

«Фалькрест! Я доберусь до Фалькреста и выучусь править так, как правят нами. Я добьюсь того, чтобы больше ни одна из дочерей Тараноке не потеряла отца» — именно это она и гнала прочь.

Ей уже исполнилось восемнадцать.

Два дня миновали, и она сдала листы директору, зная, что разгромила экзамен в пух и прах.

— Помогло ли мое плацебо? — осведомился Кердин Фарьер, поблескивая глазами из–под густых бровей.

Вечер они с Аминатой, недавно сделавшейся лейтенантом, провели в тренировочном зале за флотской системой. Это был жесткий повседневный комплекс упражнений с партнером и с собственным весом, разработанный, дабы держать женщину в полной боевой готовности к работе с такелажем и к сражению с врагом. Они сошлись в поединке на затупленных дуэльных полуторниках. Бару проигрывала, что не омрачало ее радости от перспектив будущего. Она победила! Она не останется запертой на Тараноке, как в клетке! Хотя… когда Тараноке успел стать для нее клеткой?

— А ведь ты мне не сказала, — заметила новоиспеченный лейтенант Амината, переводя дух между сшибками.

— Что не сказала?

— От чего тот гигиенист собирался лечить твою подругу несколько лет назад.

Бару подняла клинок в позицию «день» и замерла на дальней дистанции, в двух шагах от Аминаты.

— А зачем?

— Вчера один купец заявил мне… — сообщила Амината, опуская клинок в позицию «глупец». — Вернее, он сказал это моему капитану, а уж капитан сообщил мне.

Бару вдохнула, выдохнула, снова вдохнула, стараясь сосредоточиться.

— Дилине и не думал блудить, — продолжила Амината. — Он собирался лечить твою «подругу» от трайбадизма. От влечения к женщинам!

Бару атаковала. Амината выполнила контратаку быстро, не задумываясь, на одних рефлексах. Ее клинок скользнул вдоль лезвия Бару и нанес противнице убийственный удар в шею, отшвырнувший Бару назад.

— И эта подробность наверняка была тебе известна! Мне говорили, что на вашем острове такое в порядке вещей! Недуг распространен здесь повсеместно!

— Он не имел права ее лапать! — крикнула Бару, задохнувшись и схватившись за горло.

Она попятилась, подняв клинок в позицию «вол», на уровень лба, в ожидании атаки Аминаты. Сердце тяжко колотилось в груди, но в чем была причина — в ярости или в отвращении к собственному обману, сказать было невозможно.

Амината опустила свой дуэльный полуторник, но Бару подалась назад, чуя ловушку.

— И я узнаю все от своего капитана! Ты в курсе, Бару, что бывает с теми, кого заподозрили в трайбадизме? Они внесены в список, и те, кто в него попал, никогда не получают повышения на службе! Сказать тебе, что делают, если подозрения подтверждаются реальными доказательствами?

Бару ударила — слабо, очень слабо. Амината презрительно смахнула ее клинок в сторону.

— Загоняют нож в одно место!

И она наотмашь ударила Бару по рукам, а та уронила свое тренировочное оружие.

Воспользовавшись открывшейся брешью в защите, Амината подступила к Бару и стиснула в захвате ее руки чуть ниже плеч. Точно так же пропавший без вести отец Сальм боролся с кем–то из богатырей в свете костров, под дробь барабанов…

Взревев, Бару рванулась раз, другой, но не смогла высвободиться.

Сцепившись нос к носу, обе задыхались от натуги. Глаза Аминаты полыхали бешенством из–под гордого высокого лба.