Бару Корморан, предательница

— На Тараноке добывают странную красную соль, — изрек Фарьер, прислонившись к лееру[5] и швырнув обглоданную кость в кильватерную струю. — По–моему, ее называют железистой. За последние годы я отослал несколько образцов домой, в Фалькрест. Двое моих коллег весьма интересуются экспериментальной химией.

Бару поджала губы.

— Не сомневаюсь, любые работы, проводящиеся в Фалькресте, весьма важны.

— Фалькрест — сердце и разум мира.

— Именно так меня учили в школе.

Фарьер протянул ей половинку лимона. Бару отмахнулась, даже не взглянув на нее. Хмыкнув, Фарьер покачал головой.

— Нс капризничай. Фалькрест для тебя еще не потерян. Экзамен — не единственный путь туда, есть и иные дорожки, Бару Корморан. Но они требуют терпения, преданности и компетентности.

— Интересно, чего именно мне не хватило.

— Ты молода. Наследственный потенциал твоего народа пока не изучен. А его вырожденческие негигиеничные брачные обычаи внушают немалую тревогу. Тебе надо радоваться, что…

— А я-то думала, когда лицо скрыто под маской, значение имеют только личные достоинства.

Фарьер достал матросский нож и принялся чистить лимон. Из–за качки он орудовал клинком излишне осторожно и тихонько посмеивался над своей неловкостью.

— Пожалуй, не теми вопросами ты задаешься, — пробормотал он. — Что, если ты показала настолько высокие результаты, что тебя сочли достойной для дальнейших испытаний? По более строгому счету, в более сложной обстановке? Минуя долгую рутину ученичества и постепенного продвижения по службе? Имперская Республика, как ты справедливо заметила, есть меритократия, где правят лишь самые талантливые и достойные. И в самом скором будущем нам и впрямь потребуется свежая кровь! На севере волки поднимаются из промерзшего логова. На юге буйвол, загнанный в угол, свирепо склоняет рога. Что ж, Маскараду надо сделать решительный ход и выиграть эту игру.

Бару посмотрела на птиц, летящих вдалеке, и попыталась определить направление ветра. Ее мучили тревожные мысли, и она чувствовала себя неуверенно.

Кердин Фарьер оказался не простым купцом — как она и подозревала с первых школьных дней. Бару убедилась в правоте своей догадки после махинаций Кердина с ее экзаменационными результатами.

— Если есть выбор, я бы предпочла знать, кто испытывает меня. И почему вместо ученичества я получила один из высших постов в правительстве имперской провинции.

— Придется тебе поверить, что Имперская Республика лучше осведомлена о том, как и где ты послужишь ей наилучшим образом, — ответил Фарьер, салютуя Бару очищенным лимоном, точно бокалом.

Бару молча отправилась на поиски своего тренировочного клинка и партнера для упражнений.

* * *

Вечером Бару вызвала в каюту своего секретаря.

— Мер Ло?

— Да, ваше превосходительство, — подтвердил он, боком протискиваясь в дверь. — К вашим услугам.

Секретарь оказался тощим узкоплечим мужчиной. Цветом кожи он вполне сошел бы за тараноки, разве что был чуть бледноват, как все, кто проводит много времени взаперти, — например, отец Солит. Бесстрастное лицо секретаря украшал легкий макияж по Фалькрестской моде. Неожиданно Бару подумала, умеет ли он петь, и спустя мгновение поняла, что он очень похож на зяблика — любопытного и резкого в движениях. А доверия к внешним впечатлениям она не любила: внешность зачастую обманчива.

Места в каюте едва хватало для двоих. С тщательно скрываемой нервозностью Бару смахнула со свободного табурета свои пожитки.

— Ты из Ордвинна, — заявила она, жестом веля своему первому подчиненному садиться.

Секретарь почтительно потупился. Однако он явно не выдерживал своего подобострастного образа и каждые несколько секунд поглядывал на Бару. В такие моменты взгляд его становился острым, испытующим, откровенно любопытным.

— Да, ваше превосходительство. Я покинул Ордвинн в тринадцать лет. После Дурацкого Бунта. Был избран службой милосердия.

Не дождавшись от Бару дальнейших расспросов (даже мимолетный разговор о бунтах всегда внушал опасения), он сел на табурет и продолжил:

— Окончил Фалькрестскую школу имперской службы. Два года работал на Тараноке в должности ассистента при бюро учета трудовых и природных ресурсов.

Обучался в Фалькресте… Бару ощутила укол обиды и ревности. Вдобавок он оказался четырьмя годами старше. Ничего, это не важно — и даже к лучшему. В Ордвинне ей как раз предстоит командовать старшими, получившими образование в Фалькресте. Если Мер Ло или кто–нибудь другой усомнится в ее авторитете, она всегда сможет напомнить им чудесное слово «савант».

— Мер Ло — ту майянское имя, не так ли?

Вопрос был задан в качестве приманки. Бару знала, что в древности майя, возникнув на западе, столетиями правили половиной побережья Пепельного моря. Легенды и исследования лингвистов гласили, что давным–давно потомки древних майя заселили и Тараноке.