Барышня ищет работу (СИ)

И на следующий день после Марьяниной эпической битвы мы дождались окончания всех занятий и отправились к ней в гости.

24. В гости

24. В гости

На улице светило солнышко, снег стремительно таял — в общем, весна-весна. И никакого вам реагента, только честные лужи. И ботинки свои домашние, Соколовским когда-то спасённые, я очень своевременно надела. Только и оставалось теперь — осторожно лужи обходить.

— Ой, Оля, вот сразу говорят — породу не спрячешь. Вы такая изящная. И на улице, и в сугробе по пояс, когда нужно какой неживой твари голову открутить, — болтала Марьяна.

— Вам, Марьяна, нужно просто купить новые сапожки, и сразу всё станет хорошо, — я уже знала, что любящий отец дочку в тратах не ограничивал, особенно — в тратах на гардероб.

— Верно говорите, Оля, пойдёмте завтра к сапожнику? Приценимся.

Точно-точно, купеческая дочка никогда не соглашается на первую цену, которую ей называют, и всегда торгуется. Я уже наблюдала это явление, и восхищалась — отрез ткани на брюки достался мне с хорошей скидкой. Потому что вот тут с краю непрокрас, но так и быть, небольшой, мы не станем отказываться, а вот тут ниточка толстовата, и вот ещё… В общем, я так не умею, я всегда плачу, сколько просят, и пусть думают обо мне, что хотят. А Марьяна умеет, и отчего бы не воспользоваться?

— Купим баранки, да? К чаю. У меня есть варенья, сахар и мёд, батюшка присылает отличный мёд.

Батюшка Марьяны, купец Михайло Андреич Сурков, нет-нет да присылал или кого-то из сыновей, или из приказчиков — проведать, как там доченька живёт, всё ли у неё хорошо, не испытывает ли в чём нужды, здорова ли и весела ли. Сыновья у него все старше Марьяны, им, как я поняла, справили какие-никакие документы из ближайшего к дому магического училища, а доченьку единственную любимую отправили получать образование по полной. Из дома присылали и мёд, и домашние соленья-варенья, и мешок картошки, а Марьяна только фыркала — мол, что же, батюшка думает, у неё тут есть время ту картошку чистить? Но зато у неё всегда было, из чего по-быстрому соорудить обед или ужин на магической горелке.

Да-да, эта штука разом походила и на примус, и на знакомую мне газовую горелку, но работала на магической энергии. Марьяне эту штуку батюшка аж из Европы привёз — мол, там вовсю балуются тем, что придумывают всякие полезные бытовые штуки. В итоге любимая дочка никак от хозяйки не зависела и в любой момент могла и поесть себе приготовить, и чай согреть. И мы с Марьяной занялись именно обедом — потому что пришли с пар и есть хотели очень и очень.

Квартира Марьяны, как и моя, состояла из двух комнат — гостиной, она же кухня и столовая, побольше, и спальни поменьше. И очень уютно было в той квартире — скатерти, рюшечки, салфетки, подушечки на стульях. Заглянул хозяйский кот, рыжий, большой и мохнатый, был поглажен и отправлен обратно — мол, рыбы нет, мяса тоже, вот будет Масленица — приходи, сами зажируем, и с тобой поделимся.

Я почистила картошку, Марьяна бодро слазала в подпол и набрала там солёных грибов и квашеной капусты, и ещё малинового варенья к чаю. Картошка на магической горелке мигом сварилась, и мы сели пообедать.

— И что же, Оля, вам никто-никто не нравится из наших господ студентов? — начала Марьяна свою любимую песню.

— Маленькие они, — улыбнулась я. — Ну куда мне парни на пять-семь лет младше меня?

— Тогда нужно ловить Авенира Афанасьевича, — подмигнула она мне. — Говорят, сестрица его поймала Аркадия Петровича как раз будучи студенткой. А теперь уже и деток двое, хорошо ведь?

— Мне же потом в Сибирск ехать, здесь остаться не выйдет.

— Ну а вдруг? Придумает что-нибудь, чтобы вам не ехать! А то и с вами отправится, раз вы говорите, там некромантов мало, так и ему дело найдётся!

Вот что дело найдётся, я ни минуты не сомневалась. Но всё же мне казалось неправильным рассматривать преподавателя как мужчину. Хотя Авенир Афанасьевич, что и говорить, был весьма хорош. И на меня смотрел… нечасто, но смотрел.

И кто знает, до чего бы мы в тот день ещё договорились, но в дверь застучали, и на пороге появилась девица постарше Марьяны, но помладше меня. Квартира Марьяны имела отдельный вход, ещё одна такая же располагалась с другой стороны, совершенно симметрично. Хозяйка же, купеческая вдова Матрёхина, проживала во втором этаже.

Так вот, перед нами стояла, как я поняла, обитательница второй квартиры, дальняя родственница Марьяны.

— Оля, это Лидочка! — обрадовалась Марьяна. — Лидочка учится на высших женских курсах! А это моя соученица Оля, я о ней тебе рассказывала! Лидочка, садись же, я сейчас достану тебе чашку!

— Очень приятно, — улыбнулась мне Лидочка.

Если Марьяна и выглядела немного простовато, то Лидочка — никоим образом. Блузка модного фасона, брошь-цветок из ткани, и на снятой шляпке такая же, и складки на клетчатой юбке хитро заложены. Она взялась за чашку и тут же спросила:

— Марьяна, пойдёшь со мной сегодня?

— Куда это? — спросила та.