Барышня ищет разгадки (СИ)

И это было разумно — поесть, и от горячей еды сразу стало хорошо. А потом — взять чашку, глянуть ещё разок на отца и его приятеля, и спросить уже:

— И всё-таки, как вы здесь оказались? Да ещё и так удачно?

— Тебе объяснить, как люди быстро перемещаются на большие расстояния? — поинтересовался отец, отставив чашку.

— Мне можно рассказать, какая причина заставила бросить дела и службу и отправиться в эти края, что никогда вас не привлекали, — Михал тоже умел говорить ядовито и недобро. — Вам ведь не случалось бывать в этом доме, верно я помню?

— Верно, — кивнул он. — Не случалось и не случалось. Теперь случилось. И я буду благодарен тебе, если ты расскажешь — что происходит в губернском городе Сибирске.

— Три предыдущих дня я провёл за пределами города, — покачал головой Михал. — Но я надеюсь, изловленные нами злоумышленники никуда не делись и находятся там, где им положено быть. И готовы рассказать, чего ради убивали и грабили людей.

— Это всё понятно. Мне весьма любопытно, что нашла команда Андрея Савельевича.

— Со мной, как вы можете догадаться, не делились. Более того, я даже не знаю, в чём именно меня обвиняют. Как-то пока никто не удосужился сообщить.

— В убийстве князя Бельского, здешнего чиновника по делам мигрантов и какой-то почтенной вдовы, — вклинился в родственную беседу Куницын.

— Ну и дураки, — отмахнулся Михал. — Кто сочинил-то, узнали?

— А должны были? — поинтересовался отец.

— Не поверю, что не раскрутили с вашей стороны. Кто принёс да через кого передал.

— Верно, раскрутили. Оттого я и спрашиваю — кто таковы все эти люди, упоминавшиеся в том доносе, и причастные к его созданию. Терпеть не могу, когда мешают работать, и когда вместо по-настоящему важных дел приходится заниматься такого рода кляузами, — отец сохранял спокойствие, но Михал видел — на самом деле он взбешён, и тронь его кто чужой — будет взрыв.

— Кто таков Бельский — вы, полагаю, знаете ещё и получше моего. Я познакомился с ним лично не так давно — сначала в Москве Афанасий Александрович представил нас друг другу, а потом он объявился здесь. Объявился с некими претензиями, но те претензии имели свой взгляд на всё происходящее, и этот взгляд с желаниями князя не сходился никак. А дальше было просто — кто сильнее. Бельский проиграл.

— Не представляю, честно говоря, — качал головой Куницын, — кто мог бы встать против Бельского. — Это же был матёрый человечище.

— Не человек, — усмехнулся Михал. — Это был не человек. Не стоит злить таких сущностей, а Бельский рискнул, и уверовал в свою правоту, вот и получил. Наш здешний Черемисин, конечно, по силе, мощи, известности и власти никак не мог с ним соперничать, но думал так же, и кончил так же. Погано кончил, если что. А госпожа Серебрякова… это и вовсе отдельная история.

— Вот и рассказывай, — проворчал отец. — Я велел Елистратову и прочим сегодня же завершать все их розыски и завтра быть готовыми предоставить результаты. Но для начала желаю сам быть уверенным, что представляю, вот что ты здесь ввязался и что происходит.

— Ни во что не ввязывался, — пожал плечами Михал, — служил, да и всё. Как все приличные люди, и как вообще положено. Рассказать расскажу, но чуть позже — когда появится ещё одно заинтересованное лицо, так будет правильно. А пока хотел бы знать, кто написал донос.

— И что сделаешь? — заинтересовался Куницын.

— Представления не имею. Возможно, скажу, что сам дурак.

Куницын переглянулся с отцом, и Михал не смог истолковать эти взгляды. Ну и ладно.

— Некий Вениамин Ильин — кто таков? — отец смотрел сурово.

— Секретарь Болотникова, — пожал плечами Михал. — Он, что ли, отличился? А Мироныч-то знает?

— Уже знает. Этот Ильин украл и спрятал какие-то документы, содержащие какие-то доказательства, это вскрылось вчера, как раз когда появились мы и тоже принялись за расспросы. С расспросами задержались допоздна, тут-то и пришла просьба о помощи, и мы не могли не присоединиться к команде спасения, — Куницын тоже отставил чашку.

— А отчего замаскировались по самую макушку?

— Чтобы не вызывать излишнего любопытства, — отрезал отец. — Ни у кого.

— У нас тут все некроманты наперечёт и хорошо известны, кроме разве что тех, кто на тракте разбойничает, так что — любопытство вы всё равно обеспечили.

— Все некроманты? — заинтересовался Куницын.

— Все, все. Но удалось ли узнать, чего переел Ильин, что подался в доносительство? — не то, чтобы это было важно, но…

Михал никогда не обращал какого-то особого внимания на секретаря Болотникова. На месте? На месте. Служит? Служит. У Болотникова обычно служат хорошо, не за страх, а за совесть, потому что тот держит в ежовых рукавицах, но и прикрывает перед ещё более высоким начальством, если вдруг что.

— А вот потому я и спросил, кто такой Востров, — буркнул отец.

— Купец-золотопромышленник.

— И чем ты ему не угодил?

— А я ему не угодил? Не припомню, чтобы он дал повод интересоваться собой или своими делами.

— Выходит, что не угодил. Вот и вспоминай, что между вами было.

— Что поделаешь, всем мил не будешь, — усмехнулся Михал. — Такова жизнь. Но его же можно будет спросить, так?