Барышня-попаданка 2

— Ну, говори, — соизволяет Иван Грозный. — Только прежде чем сказать, подумай, иначе не сносить тебе буйной головы!

— Государь, разрешите вам новомодный танец сплясать! — не обращая на тычки испуганных Володи и Никиты выдаю я. — Он такой зажигательный, что вы точно развеселитесь!

— Говоришь, новомодный танец? — оживляется государь. — Ну давай, посмотрим, какой из тебя танцор!

Я подбегаю к гуслярам, объясняю им, что нужно играть, хватаю за полу роскошного золотистого одеяния спешащего обратно за стол Фёдора, недовольного тем, что его прервали, объясняю, что нужно будет танцевать, и мы начинаем зажигать.

— Оп, оп, оп, опа гангнам стайл, — поют гусляры, а мы с длинноволосым Фёдором бодро подпрыгиваем, широко расставив ноги и выставив сжатые в кулаки руки вперёд.

Услышав завирусившуюся в моём времени мелодию, гости Ивана Грозного отрываются от еды и питья, и начинают с интересом наблюдать за нашим танцем, а некоторые даже хлопать в такт музыке.

— А ты хорош, — делает мне комплимент Фёдор. — Наконец-то появился в царских палатах кто-то весёлый, а то я так устал в одиночку государя развлекать!

— Если что — обращайся, — смеюсь я, и мы продолжаем зажигать.

— Оп, оп, оп, опа гангнам стайл, — поют гусляры, а мы с Фёдором и ещё несколькими выбежавшими к нам молоденькими парнишками бодро подпрыгиваем, согнув одну руку перед собой в локте, а вторую раскручивая над головой.

Я бегу туда, где сидят Орловы и Никита, вытаскиваю своего «братца» из-за стола, и тоже заставляю танцевать. Никита широко расставляет ноги, и нехотя начинает двигаться в такт музыке, а я падаю на пол, пробегаю на четвереньках у него между ног и вновь возглавляю нашу танцевальную тусовку.

К нам присоединяется всё больше молодых людей, а сидящие за столами всё громче поют «опа гангнам стайл». Даже сидящий по правую руку от Ивана Грозного до этого не особо довольный жизнью царевич покидает своё место, и начинает отжигать вместе с нами!

Весело подпрыгивая под позитивную мелодию, я вижу, как разглаживается лицо Ивана Грозного, и как невесёлая мина сменяется широкой улыбкой. Зато Михайло Орлову явно не до улыбок — его состояние ничто не опишет лучше, чем выражение «рука-лицо». Володя тоже не отстаёт от своего «батюшки» — опрокидывая чарку за чаркой, мой жених с ужасом смотрит на то, как я весело отплясываю с Никитой и длинноволосым Фёдором.

— Ох, ну и потешили вы меня, — едва не плача от смеха говорит Иван Грозный, когда мы завершаем танец и раскланиваемся. — Заслужил ты, Дар, царскую милость. Жалую тебе и брату твоему дом на берегу Москвы-реки, хозяина его, опального боярина, повесили намедни.

— Благодарю вас, государь, — я отвешиваю Ивану Грозному глубокий поклон.

Да уж, приятный подарок, с учётом судьбы его последнего хозяина!

— Дар, а не хотел бы ты пойти в царские опричники? — интересуется у меня Иван Грозный. — Мне нужны верные люди, готовые изводить крамолу во всех городах и весях!

Я выпадаю в осадок от такого «щедрого» предложения, зато Никита не мешкает, и берёт инициативу в свои руки.

— Государь, брат мой младший, Дар, ещё слишком молод, а вот я с радостью буду бороться с крамолой, если вы окажете мне такую честь!

— Хорошо, так тому и быть. Будешь ты, Никита, царским опричником, — кивает Иван Грозный. — Слуги, поднесите каждому, кто веселил меня, чашу вина с царского стола!

Расторопные слуги угощают вином всех, кто принимал участие в нашем танце, парни благодарно кланяются, выпивают, и расходятся по своим местам.

— Буду рад видеть у себя в гостях, — говорит мне на прощание Фёдор, прежде чем вернуться за царский стол.

— С превеликим удовольствием, — отвечаю я, и чуть не спотыкаюсь по дороге к столу — царская чаша оказывается довольно большой для моего непривычного к такому досугу организма!

— Владимир Орлов, — кажется, царь вспоминает, как мы с Володей возникли у него в покоях. — А не хотел бы ты вместе с другом присоединиться к опричнине?

— Сердечно благодарю вас, государь, но посмею отказаться от столь щедрого предложения, — Володя встаёт и низко кланяется царю. — Я хотел бы быть со своей семьёй.

— Добро, пусть так и будет, — кивает Иван Грозный. — Никита, садись подле моих опричников, познакомься, пусть введут тебя в курс дела. А после пира слуги сопроводят вас с братом в ваше новое жилище.

Никита благодарно кланяется и пересаживается за другой стол, пир продолжается. Когда приносят десерт, я начинаю жалеть, что съела и выпила так много, потому что висящие на принесённых слугами сказочных деревьях пирожки, коврижки и пряники выглядят ну очень аппетитно! А сахарные животные так вообще просто прелесть, даже есть жалко.

На царский стол слуги приносят огромный сахарный Кремль, и я начинаю завидовать приближённым Ивана Грозного — такой красотой могут полакомиться!

Когда пир заканчивается, я утаскиваю со стола сахарных медвежонка и зайчонка, и на недовольный взгляд Михайло Орлова объясняю, что это для сестрицы Дашеньки.